Желание быть русским

Владимир Нежданов выпустил пять стихотворных книг, стал заметным православным поэтом, выдвигался на соискание Патриаршей премии. Однако у каждого стихотворца со временем накапливается жизненный и духовный опыт, который клонит автора к «суровой прозе». Не избежал этой закономерности и поэт-священник. В книгу с необычным названием «Хлебные крошки из карманов моего подрясника» вошли прозаические сочинения о делах и днях приходского батюшки, который служит, исповедует, причащает, соборует… В каждой строчке виден пристальный, добрый, понимающий взгляд на жизнь православного русского человека. Видна тонкая работа со словом, какая бывает только у поэта, взявшегося за прозу. И совсем недавно мы говорили с отцом Владимиром о том, чтобы теперь выдвинуть на Патриаршую премию его «Хлебные крошки», но судьба решила иначе.

Владимир Нежданов много лет был постоянным автором «Литературной газеты». Традиционно к Светлой Пасхе он публиковал у нас стихи, вдохновленные этим особым для каждого православного человека днем. Он стал лауреатом нашей премии «За верность Слову и Отечеству» имени Антона Дельвига. И вот отец Владимир ушел в горний мир, в который искренне верил сам и учил этой вере других. Предчувствием грядущего спасения исполнены многие его стихи. Вот одно из них:

Просто так мы себя не спасем.
Значит, будем работать по силе.
Крест, который по жизни несем,
Станет позже в ногах на могиле.
Крепко веруем: он вознесет
Из земли наше бренное тело.
Крест из праха до неба растет,
Достигая иного предела…

Прощай Володя, прощай отец Владимир. До встречи!

Мой друг Юрий Архипов

Умер Юрий Иванович Архипов, замечательный переводчик, один из лучших отечественных германистов, блестящий русский публицист и критик.

Читатели, не привыкшие искать имя переводчика на титульном листе книги, возможно, и не подозревают, что знаменитые сочинения таких титанов немецкоязычной литературы, как Цвейг, Гессе, Ницше, Кафка, Грасс, Ремарк и многих других, пришли к ним именно в переводах Юрий Архипова. Трудно сказать, что для художественного переводчика важнее – в совершенстве владеть языком оригинала или иметь дар словесного творчества, тонко чувствовать родную речь. Он – и это большая редкость – обладал обоими этими качествами, будучи оригинальным русским писателем, стилистом, мастером. Внезапный мрачный недуг, обрушившийся на него за несколько лет до смерти, сломал многообразные планы: на стадии завершения оборвалась работа над биографией Фридриха Ницше для «Жизни замечательных людей». Среди замыслов, которыми Юрий Иванович со мной делился, значилась и биография Генриха Гейне, весьма неоднозначно повлиявшего на русскую поэзию.

Мы познакомились и сошлись с Ю. Архиповым в конце 1980-х, когда рушилась Советская держава, и мы мучительно спорили о том, кто виноват и что теперь делать. В те годы Юрий Иванович в публицистике заявил о себе как о крупном консервативном мыслителе. Едва придя в ЛГ в 2001 году, я пригласил его к сотрудничеству, и почти полтора десятилетия он активно публиковал свои материалы в нашем издании, став одним из первых лауреатом нашей премии «За верность Слову и Отечеству» имени Антона Дельвига.

…Он обычно очень долго не подходил к телефону, и когда я уже собирался вешать трубку, в мембране вдруг раздавалось немного удивленное: «Да-да!» Голос был отстраненный, словно звучащий откуда-то из неведомой дали, где обитает «Степной волк» и опускаются на землю «Сумерки богов». Прощай, Юрий Иванович, прощай, друг и соратник! Ты всегда верил в бессмертие Слова.

Безупречный поэт

Мы, юные поэты семидесятых, любившие посидеть в Пестром зале ЦДЛ, были существами весьма ироническими. Прошедший мимо Вознесенский забавлял нас своими кокетливыми шейными платками. Евтушенко – парчовой расцветкой пиджаков. Окуджава огорчал отсутствием гитары. Ахмадулина смешила грациозной нетвердостью шага. Но я не помню, чтобы кто-то сказал нечто шутейное о Владимире Соколове. Когда он появлялся, тяжело опираясь на толстую резную трость, лица молодых остроумцев сразу серьезнели. Шел Безупречный Поэт. Пожалуй, также относились еще только к Арсению Тарковскому.

Весной 1979 года на торжественном закрытии Седьмого Всесоюзного совещания молодых писателей главный редактор «Молодой гвардии» Николай Машовец вручил издательские договоры нескольким участникам, чьи рукописи получили высокую оценку при обсуждении. Я попал в семинар Риммы Казаковой и Вадима Кузнецова, двух давних литературных врагов, сведенных вместе большим начальством, по-моему, в воспитательных целях. Но надо отдать им должное, молодежь они в свои «бои без правил» не втягивали, и единодушно рекомендовали мою рукопись к выпуску в серии «Молодые голоса».