Жажда расплаты

— Приветствую всех, — произнес Кольцов. — Во время первого посещения не отпускало чувство, что придется встретиться вновь. Есть в вас всех что-то такое… Рассчитываю на плодотворное сотрудничество. С предварительной информацией ознакомился. Мои айтишники сейчас уже работают с фактами.

— И где тут ваши пироги? — озабоченно спросил Егор. — Ты, Даша, как сказала, что они теплые, — мы понеслись прямо на запах. Замерзли на крыше как цуцики. Главное, боялись, что им не дадут остыть до того, как мы с ними встретимся.

— Не бойтесь, — рассмеялась Клавдия. — Я, конечно, для таких гостей, как вы, половину оставила у себя в столе закутанными в пуховый платок. И правильно сделала: тут все смели за пять минут: я засекала. Так что сейчас принесу: есть с яблоками и творогом. И кофе заварю свежий.

Юлия и Даша освободили для сыщиков, в которых произвели и Егора, свои столы, позвали их. Но Сергей сразу отказался.

— Нет-нет. Вы все, как говорится, оставайтесь на своих местах. Мы вообще усаживаться не собираемся, походим по кабинету, посмотрим, послушаем… Да и прикончим наконец эти пироги из платка. Не обращайте на нас внимания. Вспоминайте любую мелочь, обсуждайте и не утаивайте даже то, что не очень хочется произносить вслух. Это могут быть ваши собственные мысли, которыми вы еще ни с кем не делились. Просто помните, что тут не до реверансов. Речь идет о жизни и смерти. Вопрос один: что происходило с Нестеровым с момента, когда всем стало известно о его личных проблемах. Важно все, что видел, слышал и думал каждый. И не забывайте. Судя по общей картине, речь не об одном и, скорее всего, не о двух преступлениях. Речь о преступном замысле, целью которого может быть маниакальный результат, требующий серии действий против одного человека или больше.

— В то утро Влада вызвали, чтобы объявить, что его оформленная командировка в Швейцарию отменяется. Ему уже билет купили и гостиницу забронировали, — сказала Юля Виноградова.

— В ту ночь Даша Смирнова оказалась на улице в непогоду. Она вечером ушла от мужа, а ее сестры не было в Москве. На рассвете Даше было некуда ехать, и она позвонила мне, — произнес Антон Ковальский. — Я сказал, чтобы она взяла такси, и ехала по моему адресу. Заплатил таксисту и спросил, откуда он ее забрал… Это был район, в котором находилась квартира Нестровых. Прости, Дашенька, все и так знают, а теперь нужно выстраивать события по секундам.

— В тот день к генеральному Плотникову приехала Валерия Нестерова, сказал Виктор-фотограф. — Ее вообще не должно было быть в Москве. Она с сыном гостила в другом городе, в особняке отца-губернатора Федулова.

Воспоминания, споры, обсуждения о периоде с той самой ночи до нынешнего дня заняли не меньше четырех часов. Работали все в таком напряжении, как будто от их усилий зависит жизнь товарища. Вероятно, так и было. Более благодарных и внимательных свидетелей ни один сыщик еще не встречал. Версии или в точности совпадали, или категорически расходились. Люди спорили, что-то доказывали, в чем-то уличали друг друга. Колю Бородянского пару раз с трудом удерживали от драки.

Когда наступила долгая, томительная, тягостная пауза, — вроде бы все высказались не один раз, но ничего окончательно не прояснилось, — Антон обратился к Кольцову:

— Сергей Александрович, вы столько часов нас слушали. Не хотите выйти сюда и сказать хотя бы о впечатлении? Есть ли у вас материал для работы, кажется ли вам хоть одна версия убедительной и считаете ли вы, что расследование может быть плодотворным… Время-то уходит. А вдруг на самом деле, как говорит полиция, улик нет. И это то самое идеальное и многоэтапное преступление, которое можно продолжать сколько угодно времени. Человека практически истребляют публично… Возможен ли какой-то прогноз…

Кольцов выслушал это обращение, сидя на краю стола, с которого уже убрали чашки, а от пирогов не осталось и следа.

— Это не так работает, Антон Казимирович, — ответил он. — На этом этапе сыщик не прислушивается к своим ощущениям и эмоциям. И он никогда не делает преждевременных выводов. Он просто ловит любой факт или след факта, как компьютерная система. Каждое упоминание или даже оговорка может при изучении и поиске стать уликой или опровержением улик.

Он встал:

— Мир — театр, как известно. Место частного детектива не на сцене, не в партере, не на галерке и даже не в буфете. Его место у порога. Он там приветствует Ложь, подает тапочки Правде и чистит штиблеты господину Факту. Да. Нам есть с чем работать. Спасибо за помощь. Но потребуется еще кое-что. Прошу не отказывать мне в беседах с глазу на глаз. Это очень важный этап. Прогноза, разумеется, нет. Не существует ничего более непредсказуемого и в то же время более постоянного, чем криминальное сознание. Но тенденцию отмечу. Налицо усиление риска для жизни. И не факт, что только для жизни Нестерова. Будьте все осторожны. И я бы не советовал Дарье Смирновой пока появляться на публичных мероприятиях. К примеру, на похоронах Дмитриева. Но запретить, конечно, не имею права. Это личный выбор.

Разоблачение Валерии