Жажда

В первом творении классика неуравновешенная наркоманка, сидящая на опиатах, не выдержала давления со стороны общественности и прервала свою скорбную жизнь. Причём прервала смачно и красиво, с мякоткой: кровища, кишки и мозги разметались неровным слоем по железнодорожному полотну.

Во второй книге студент зарубил женщину топором. Кроваво, с мясом и брызгами во все стороны. И убил из-за денег. Мелко и подло втеревшись в доверие. Не просто ограбил, а непременно зарубил, как скотину. Словно начитался Ницше и возомнил себя сверхчеловеком. Только вот сверхлюдям деньги не настолько нужны, чтобы гасить топорами тёток.

В третьей книге ещё один смачный замес: мужчину побили хулиганы, его возлюбленную изнасиловали. Он очнулся, побежал к даме сердца и, пока она без сознания, поскорее её ещё раз трахнул. Видимо, в их конфетно-букетном периоде до половых ласк они не добрались, раз герой-любовник не стерпел.

Как честна водка, так честны эти три избранных Мигелем произведения. Они показывали всё без прикрас, как есть, показывали природу и мотивы людей в их ярком истинном проявлении. Как в лекарствах при их смешении часто наблюдается новый синергический эффект, так при соединении горькой водки и этих угнетающих произведений порождалось новое состояние ума и сердца. Мигель всеми фибрами души погружался в безнадёжную пучину отчаяния, вливая в себя по очереди то водку, то избранные отрывки из книг. Во тьму тёмную опускалась его душа, откуда, казалось, не было и не будет выхода никогда! И даже самовольная смерть не выглядела выходом, потому что всё равно все дороги ведут сюда, в тёмную комнату без дверей и окон, откуда нет выхода. Где можно только ползать и щупать, гадая и вспоминая, ослеп ли ты или это действительно такая тьма. И непонятно, жив ты или нет, поскольку осознание присутствует, ты даже можешь чувствовать жуткий голод, но смерть не приходит в бесконечности и не освобождает тебя от этих терзаний.

Эта нападавшая на него безнадёга давала, с одной стороны, ощущение райского блаженства после выхода из неё. С другой стороны, она убеждала Мигеля в необходимости пить, потому что нет смысла и надежды на светлое в жизни.

Миша вздохнул, налил полстакана водки и замахнул. Выдохнул в подмышку. Огонь благодарно пролился по истосковавшемуся пищеводу и согрел голодный желудок. Бесёнок Мига удовлетворённо поднял оба больших пальца своих лапок. Горечь вкуса непроизвольно передернула все внутренности.

На удивление и неудовольствие пьющего ожидаемый приход не наступал. Водка не повышала градус в крови, в голове не появлялся лёгкий должный туман, а настроение не падало в чёрную бездну. Книги, соответственно, тронуты не были. Не читать же их просто так. Бутылка закончилась. Горечь послевкусия идеальная, как и должна быть после водки. А вот градусы как будто кто-то испарил: в голове по-прежнему ничего не гудело. Мигель неудовлетворённо почесал голову и понял, что надо идти в магазин за догоном.

В магазине алкающий взял бутылку водки и две банки коктейля «Чёрный русский», чтобы чернота и «русскость» пришли к нему всенепременно. И всё это употребил. А вот потом его накрыло разом и оптом. Книгу он всё-таки открыл, в этот раз «Бездну». Он плакал, он истерически смеялся, потом несколько раз поблевал и заснул за столом.

Проснулся он утром с огромной вмятиной на лице, которое пролежало недвижимо на столешнице несколько часов. И тут Мигель понял, что, во-первых, он опаздывает на работу в любом случае, даже если бы у него был вертолёт под боком, а, во-вторых, ему опять так плохо, что он не в состоянии будет передвигаться, не то что работать. И впервые за всю карьеру Миша позвонил начальнику Геннадию Петровичу и сказался больным. Геннадий Петрович беззлобно и искренне посоветовал выспаться, вызвать врача и поскорее выздоравливать. Похоже, поверил. Или сделал вид, что поверил. Всё-таки это был прецедент для Миши.

Воистину, для Миши это был скорбный почин, знак и первый звоночек, что алкоголь начал оказывать своё негативное влияние на его работу и заработок. Сегодня день он уже потратил впустую, потерял доход. И тут же Мигель услышал и осознал второй звоночек: впервые он в состоянии похмелья подумал о родимой водочке, и ему при этом не захотелось бежать к белому другу в попытках выплеснуть пустое нутро, а судорожно возжелалось выпить. Он прямо почувствовал, что хотя бы грамм сто его спасли бы, улучшили настроение и самочувствие. Так, подобные мысли точно значат, что пора завершать многолетнюю крепкую дружбу со змием. С этими твёрдыми и одновременно грустными думами (ведь приближается уход целой эпохи счастливого пития) Миша ударил кулаком по ладони и решил: раз не получается завязать с пристрастием только силой воли, необходимо воспользоваться помощью специалистов. С этой мыслью он заварил бич-пакет, который был наилучшим лекарством от похмелья, и полез в мировую сеть искать помощи.

***