Жажда

— Я… я… Ты свободна в четверг вечером?

— В четверг? Хмм, а что такое?

— Нам необходимо встретиться.

— А как же Карла, Фабрегас? — насмешливо спросила она.

Было чертовски тяжело не звонить Нине, когда номер уже был у него на руках. Но Карла, как назло, решила проверить телефон именно сейчас. И мало ли когда ей вздумается сделать это снова. Странно, что она вообще взялась изучать его мобильный. Нет, конечно, не странно, у нее был повод для подобных действий. Пусть даже она об этом и не знала. Ну вот, оказывается, признаться самому себе в том, что он изменил своей девушке, так просто. Стоило только встретить одну-единственную женщину, к которой его потянуло по-настоящему, по-животному, и сразу же стало ясно, что силы воли у капитана Арсенала нет. Можно, конечно, и дальше обманывать себя. Но какая, в самом деле, разница, если низ живота сводило, когда он думал о ней? Слышал ее имя. Видел похожую по типажу девушку. Сидел в каком-нибудь клубе, наконец. Во всем виноват алкоголь, нехватка женского внимания, страсти со стороны Карлы. Только все равно это ложь, от которой он отказался пару минут назад, когда вошел сюда. Он безумно скучал по тому, что между ними случилось. Ему хотелось повторить это. Вот и вся правда.

Начальник не успел закрыть за собой дверь, как Сеск тут же бросился на Нину. Он прижал девушку к стене, как голодный зверь кинулся на ее губы, жадно целуя. И почему думать о том, что это неправильно, было так сложно? Русская была столь желанной и так чудесно пахла. Сеск чувствовал ее сопротивление. Ощущал, что она пыталась оттолкнуть и вроде бы даже не отвечала на поцелуй, но ему было наплевать. Он успел расстегнуть ее блузку и увидеть настоящий рай в обрамлении фиолетового шелка и кружев. Вроде бы слышал ее «не надо». Но эта информация показалась ему неважной. Он сдвинул чашечку в сторону, накрыл ртом сосок, повторил процедуру с другой грудью. Нина точно сопротивлялась, но Сеск не верил ей. Он был абсолютно уверен, что она хотела этого не меньше, чем он. На мгновение испанец отодвинулся, чтобы расстегнуть лифчик. И в этот момент резкая боль в паху заставила футболиста согнуться пополам.

— Я же сказала не надо! Ты вообще соображаешь, что делаешь? Почему именно я, Сеск?

— Я не знаю, как остановиться, мне это нужно, — опасное признание слетело с губ так неосторожно. Только почему-то ему показалось, что это для нее давно не новость.

— Посмотри, что ты со мной сделала! Во что ты меня превратила?

Взлохмаченный, тяжело дышащий, с горящими красными глазами Сеск действительно напоминал животное. Он с трудом держался на ногах. От мысли, что она рядом, так близко, и совсем скоро будет снова принадлежать ему, он был не в состоянии унять нервную дрожь. Невыносимая жажда.

— Не подходи ко мне, — вытянула она руку вперед, — не смей приближаться.

— А то что? Зацелуешь меня до смерти?

Иногда происходят какие-то вещи, события, которые сложно объяснить простым совпадением. Можно сказать, что это предначертано свыше. Но кто или что это сделало и с какой целью? Для чего? Зачем они встретились в клубе? Если бы не странное чувство, что гнало Фабрегаса из дома в тот вечер… Все было бы по-прежнему. Только вот было бы?

Он сам не знал, когда их отношения с Карлой начали портиться. Даже не портиться, а просто остывать, как остывает плохо заваренный чай, в то время как душа жаждет крепкого кофе. Говорят, время лечит, но оно же способно наносить и жестокие раны. Когда испанец понял, что перерос ее или она его? Им стало неуютно молчать вместе. Темы для разговоров никуда не делись, но уже не выходили за круг общих интересов. Он постепенно перестал рассказывать ей о проблемах в клубе, понимая, что Карле не особо интересно слушать о воспалении сухожилия у Робина или об отчаянии, граничащем с бесконечной жаждой жизни Томаша. Да и Сеску уже не так нужны были ее рассказы о подругах и новостях какого-то другого, нефутбольного мира. Испанка упрямо отказывалась входить в общество знаменитых жен и подруг футболистов. Девушка утверждала, что не сделала ничего особенного в жизни, чтобы быть популярной. Между ними что-то происходило, но оба упорно молчали об этом, не желая нарушать то светлое, что их связывало. Любовь, которую Сеск встретил в шестнадцать лет, никуда не делась, а лишь трансформировалась в некое новое чувство, которому он не мог дать определение. Странная смесь из привязанности мужчины к женщине, любви к маленькой частице Испании в Англии и чего-то еще, что испанец не мог объяснить словами. Всем известно, что вселенная должна вращаться вокруг всего одного имени. А солнце вставать и садиться в общем для двух людей настроении. Кажется, об этом писали поэты всех времен и народов, только в данном случае строчки упорно не желали складываться в стих. Они и прозой-то не шли в последнее время.