Жажда

– А твой отец вампир?

– Нет.

– Мой отец был вампиром?

– Конечно, нет. – Она протягивает ко мне руку: – О, Грейс, значит, вот чего ты боишься?

Я делаю долгий выдох, чувствуя, как меня отпускает страх.

– Сейчас я сама не понимаю, чего боюсь, Мэйси. Но раз уж ты, судя по твоей реакции, не считаешь, что я задаю тебе эти вопросы просто потому, что схожу с ума – и к тому же сейчас у меня на шее красуется след от укуса, – я принимаю как данность, что вампиры существуют.

– Да, они существуют.

– И учатся в этой школе.

Она кивает:

– Да.

– И Джексон вампир. – Я еле дышу, ожидая ее ответа.

– Думаю, об этом тебе лучше поговорить с ним самим, Грейс. Я хочу сказать, что…

– Мэйси. – Я забываю про свою злость и позволяю ей увидеть страх и бессилие, терзающие меня в эту минуту. – Пожалуйста.

Она не отвечает и просто смотрит на меня с несчастным видом.

– Я думала, мы не просто родственницы, а подруги.

– Так оно и есть. Само собой.

– Тогда скажи мне правду. Джексон. Вега. Вампир?

Мэйси вздыхает:

– Да.

Я ожидала этого ответа – и все равно он взрывается надо мной, словно граната. Мои колени подгибаются, я падаю и больно ударяюсь об пол.

– Грейс! – Мэйси тотчас оказывается рядом со мной. – Ты в порядке?

– Понятия не имею. – Я закрываю глаза и прислоняюсь затылком к двери. – Поэтому-то он и может находиться на морозе без куртки.

– Да.

– Значит, Лия…

– Да.

Я киваю.

– А Флинт?

– Нет-нет, Флинт определенно не вампир.

Я опять закрываю глаза, и меня захлестывает облегчение, во всяком случае, пока она не продолжает:

– Он…

– Что? – Я открываю один глаз. – Он – что?

– Я не уверена, что ты готова.

– А когда-нибудь я буду готова? Закончи, пожалуйста, свое предложение. Он…

– Он дракон.

Теперь я открываю оба глаза:

– Что ты сказала? Повтори.

Она вздыхает:

– Он дракон, Грейс. Флинт – дракон.

– Ну, конечно. Ты хочешь сказать, что у него есть… – Я поднимаю руки и машу ими.

– Да, у него есть крылья.

– И… огонь? – Я сама отвечаю на этот вопрос: – Ну, разумеется. Как же может быть иначе, если его зовут Флинт?[13]

Мой мозг плавится, плющится под весом всей этой новой информации. Кому вообще нужен ЛСД, если ты учишься среди чудовищ?

Но что-то подсказывает мне, что это еще не конец. Наверное, именно поэтому я и подкалываю ее:

– А кто тогда ты? Фея?

– Никакая я не фея, – с оскорбленным видом говорит она.

– Не фея, не вампир и не… дракон?

Мэйси опять вздыхает:

– Я ведьма, Грейс.

Я проигрываю эти слова у себя в голове один раз, другой. Из всего, что я выслушала за сегодняшний день, это кажется мне особенно нелепым.

– Что-что?

– Ты меня слышала. – Теперь она смотрит на меня с самодовольной ухмылкой: – И хочешь знать еще кое-что?

– Теперь уже нет, не хочу. Совсем. С меня хватит. Мой мозг…

– Ты тоже должна была стать ведьмой.

Глава 40 Бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться

Не может быть, говорю себе я. Это просто абсурд.

– Какая чушь. – В который раз за последние минуты я воззряюсь на мою двоюродную сестру так, будто сейчас она начнет летать по комнате на метле. – Какой бы розыгрыш ты ни замыслила, последнее твое утверждение – это уже слишком. Потому что, кем и чем я бы ни была, я не ведьма.

Я машу рукой, словно взмахивая волшебной палочкой.

– Как видишь, ничего не произошло. Никаких отравленных яблок или волшебных зеркал. Никакого волшебства. Так что я точно не могу быть ведьмой.

Мэйси смеется:

– Я и не говорю, что ты ведьма. Но, если бы твой отец не влюбился в твою мать, ты, скорее всего, стала бы ей.

– Погоди, ты утверждаешь, что мой отец был ведьмаком?

– Да. Как и мой. А я ведьма. Это у нас семейное.

Как это может быть?

– Что-то я не пойму. Как мой отец мог быть ведьмаком, а я ничего об этом не знала?

– Дело в том, что он потерял свою колдовскую силу, когда влюбился в твою мать. Ведьмы и ведьмаки не должны вступать в брак с обычными людьми – это разжижает их кровь. Поэтому, влюбившись в кого-то из таких людей, они… утрачивают свой дар.

– Значит, мой отец был ведьмаком, а потом перестал им быть. И поэтому я не стала ведьмой?

– Да, именно так.

– Ты морочишь мне голову, Мэйси? – Я не могу не задать этот вопрос. – Пытаешься разыграть меня, да?

– Нет, Грейс.

– Ты уверена?

Она обнимает меня:

– Еще бы.

Я сижу, пытаясь примириться с тем, что она говорит.

– И мой отец был не против? Он был готов утратить свой дар?

– Мой отец говорил, что да. Твой отец очень любил твою мать.

– Да, он ее любил. Они очень любили друг друга. – Я не могу не улыбнуться, вспомнив их. – Они не могли не касаться друг друга. Я все время твердила им, что это вульгарно, хотя, по правде сказать, это было довольно мило. То, что они продолжали любить друг друга даже после того, как прожили вместе столько лет.

– Это точно, – с печальным вздохом соглашается Мэйси.

– Стало быть, – говорю я, делая вид, что воспринимаю ее откровения спокойно, – моя родня – это ведьмы и ведьмаки?

– Да. Тебе это кажется странным?

– Немного. – Я смотрю на нее с любопытством. – И ты можешь… летать по комнате или что-то в этом духе?

– Чтобы доказать, что я не пытаюсь тебя разыграть? – Она выгибает бровь.

– Наверное.