Жажда

Заклинание уже прозвучало, теперь принесена жертва, а дальше…

На миг показалось, что сработало – по крайней мере, нанесённые на пол символы вспыхнули зелёным огнем…

Но тут же погасли.

Чёрный Камень не появился.

Выругавшись на родном языке, чуд резко поднялся и бросил злой взгляд на оставшихся пленников: продолжить? Принести ещё одну жертву?

«Нет, тут определённо что-то не так! Круг сделан по образцу, заклинание прочитано без ошибок, жертва принесена… Что-то не так… Но что?!»

Взгляд Виктора упал на труп, и чуда едва не вырвало. До него только сейчас стало доходить, что он убил. Впервые в жизни. Он убил чела… Мерзкого, злобного, сумасшедшего, но живого чела. В следующий миг Вебер осознал, что стоит в луже крови, попятился, упёрся спиной в стену и снова выругался.

«Да что происходит?!»

Он не хотел убивать – так получилось. Не удержался. Очень уж хотелось отыскать проклятый Камень, вот и не удержался.

«Теперь я убийца…»

Виктор бросил на остывающее тело Бугая щепотку «Серой пыли» – в которую вскоре оно и превратится, – выбрался из землянки и замер, жадно глотая холодный воздух. И не чувствуя холода.

Ничего не чувствуя.

«Я – палач? Убийца? Такой же, как эти маньяки?»

– Карр! – громко выдала сидящая на ветке птица.

Или ему показалось, что она подала голос? Может, он просто придумал это, чтобы сфокусировать внимание на необычном зрелище?

Потому что на дереве сидел тукан. Самый обыкновенный, чёрно-белый, с длинным оранжевым клювом.

– Откуда ты, птичка? – тихо спросил чуд.

– Карр! – ответила та и повернулась к чуду хвостом.

«Всё, доигрался, – уныло подумал Виктор. – Домой – и спать!»

И это, вероятно, было лучшее его решение за весь день.

Глава 4

На безумной скорости мчаться по магистрали на мощной машине… Ночью… Игнорируя и знаки, и камеры, и даже патрули дорожной полиции… Разве не об этом мечтает каждый двадцатилетний юноша, впервые вырвавшийся в открытый мир?

На свободу.

Где нет контроля и запретов.

На свободу…

Для поездки в Ростов Зоран взял в аренду мощный и внушительный «Ленд Крузер», разогнал его как следует и теперь, самодовольно улыбаясь, чувствовал себя если не королем дороги, то как минимум одним из её властителей.

Он свободен…

Конечно, Зорану не хватало практики, но трасса перед ним была пуста, и потому он без стеснения доводил показания спидометра до ста пятидесяти миль в час. Иногда, правда, становилось чуть страшновато. Идя на подъём, Зоран невольно представлял, что влетит на полной скорости в задницу какому-нибудь тихоходу, которого просто не успеет разглядеть, однако пока везло: на предыдущих горках никого не оказалось, а сейчас он заранее разглядел белоснежный «Опель» и сбросил скорость до вполне приемлемой сотни. Заодно увидел указатель и поморщился: до Ростова оставалось почти четыреста миль…

Долго.

Душа рвалась на юг, в незнакомый город, на незнакомый остров, тайна которого поможет расплатиться по старым счетам…

С другой стороны, ещё четыреста миль наслаждения скоростью и мощью автомобиля, ночной дорогой и свободой – разве это плохо?

Обойдя «Опель», Зоран не стал сильно разгоняться, а, поудобнее устроившись в кресле, задумался, вновь – в который уже раз! – вернувшись мыслями к прошлому.

Письмо отца…

Получить весточку с того света было одновременно и радостно, и грустно. Зоран перечитал её не меньше десяти раз, выучил наизусть, и теперь слова звучали у него в голове… голосом отца. Это было необычно и… приятно. Несмотря на строгость родителя, Зоран в нём души не чаял. По матери он скучал не меньше, а, может, даже и больше, но читать письмо её голосом не получалось. То ли потому, что он был мужчиной, то ли слишком уж оно было «папино». В каждой строчке, в каждом слове, даже знаке препинания чувствовался отцовский педантизм.

И его любовь…

Зоран снова вспомнил о «Лунной фантазии» и едва не разрыдался, неожиданно даже для самого себя. Всему виной, опять же, было пресловутое письмо – как бы юноша ему ни радовался, оно крепко разбередило старые раны, да ещё густо присыпало их солью. Послание заставило молодого люда вновь пережить горечь утраты, как будто родители погибли не восемь лет назад, а вчера, и пламя ненависти запылало с новой силой.

Зоран снова стал Ненавистью. Она, а не юноша, давила на педаль, торопясь приблизить сладостный миг расплаты. Она мечтала скорее оказаться в Ростове и прочесть страшное заклинание! Она…

Интересно, почему родители не воспользовались свитком во время войны? Почему не отправились в Ростов и не спасли от смерти десятки, сотни людов?

Наверное, всему виной была излишняя гуманность. Родители готовы были умереть с именем Великого Дома Людь на устах, но из-за врождённого благородства не сочли возможным прибегнуть к страшному ритуалу…

«А я? Я исправлю ошибку родителей! Завтра же! Сразу, как только приеду в Ростов! Без всякой войны и без предупреждения!»

Зоран машинально погладил конверт во внутреннем кармане куртки, в котором лежали письмо и футляр.

И улыбнулся.