Жатва

А вот если захватить пилон уже под конец турнира, то кольцо грибницы вокруг нас даже сыграет нам на руку. Уже сейчас ортосы опасаются соваться в этот район. А вскоре пробиться к пилону по земле можно будет, только продираясь сквозь Скверну. Дальше всё сводится к тому, сможем ли мы продержаться в окружении грибницы до завершения турнира.

Хестия с явной неохотой отсела от Регины, но устроилась неподалеку и принялась чистить ногти одним из своих многочисленных ножей. На пленницу она то и дело кидала хищные взгляды.

– Сколько же в тебе злобы… – тихо, почти шёпотом, проговорила Регина, потрясённо покачав головой. – Я ведь слышала о тебе. Ты – Хестия Потрошительница. Дом Мэй дважды откупал тебя от виселицы.

– Было дело.

– Видно, больше желающих выступать на стороне Обрубка не нашлось? Сплошь убийцы, воры, разбойники. То, что вас назвали Жнецами, наравне с рыцарями Великих Домов – это просто кощунство.

– Ух, как птичка-то запела! – с притворным удивлением встрепенулась Хестия. – Голосок прорезался, наконец? Знаешь, что? Да плевать я хотела на все эти ваши рыцарские регалии. И твои хвалёные Жнецы – такие же убийцы и разбойники, как и я. Даже хуже. Потому что они ещё и лживы насквозь. Я-то хотя бы не прикидываюсь героем.

– Неправда! Жнецы – это щит и меч Аксиса. Защитники мирных граждан, победители чудовищ…

– Ой, да заткнись ты! Ты что, впервые в жизни вылезла из своей белой башни? Какие защитники? Вон, видишь того доходягу с мордой, больше похожей на козлиную жопу?

Она кивнула на Харула, который стоял поодаль у окна. Он, кажется, потерял интерес к нашему разговору и что-то высматривал снаружи.

– Бьюсь об заклад, что он за последние годы перебил куда больше гулей, чем все Жнецы, вместе взятые. И людей спас больше. А Жнецы занимаются только тем, что пьют соки из хему на выделенных им наделах, да трясут мудями на балах да всяких потешных турнирах. Они и пальцем не пошевелят ради простого люда. Зато когда начинается Жатва – они тут как тут. Потому что в Пасти можно вдоволь пограбить и поубивать.

– Это неправда!

– Ну конечно, – издевательски согласилась Хестия. – Об этом ведь не пишут в этих ваших кодексах и хрониках.

– Жнецы во время Жатвы очищают долину от Скверны, порождений игниса и прочих чудовищ, прорывающихся во время ритуала, – произнесла Регина – чётко, твёрдо, будто заученный текст. – И если в Пасть попал кусок мира, населённый разумными существами – то стараются спасти их и вывезти из опасного района. Это основы Кодекса Жнецов. Жнец должен уничтожать зло везде, где встречает, и защищать слабых…

До этого я слушал их разговор, не вмешиваясь. Вроде бы обычная болтовня, но я подмечая немало важных деталей, которые могли бы мне пригодиться в дальнейшем. Но тут я не выдержал.

– Вчера Жнецы гракхов убили несколько мирных граждан, которые были у них в плену. Вон там, во дворе. Перерезали им глотки, как овцам. Я видел своими глазами.

– Я… не в ответе за гракхов, – осеклась Регина, и голос её стал куда менее уверенным. – Они еретики и дикари, не признающие церковь Араноса-хранителя, и давние враги моего Дома… Впрочем, мне всё равно не верится в твой рассказ. Гракхи знают, что такое честь. Пусть наши представления о ней и не всегда совпадают…

– О, да, честь у вас в почёте, – кивнула Хестия. – Но штука в том, что все эти ваши хвалёные кодексы не распространяются на гелотов. Вы и за людей-то их не считаете. Они для Жнецов не больше, чем скот. Такая же добыча, как и всё остальное, что вывозится из долины. Да и вообще, в первые дни после Жатвы в долине можно творить, что угодно. Всё же потом можно списать на хаос. Как там говорится… Всё, что было в Пасти – остаётся в Пасти.

– Тем не менее, истинный Жрец не замарает себя столь бесчестным поступком, как убийство беззащитных… – повторила Регина, упрямо наклонив голову.

– Ой, иди в жопу! – фыркнула разбойница. – Ты уже начала меня утомлять. Долдонишь то, что тебе вбили в башку твои наставники. Или, может, вам промывают мозги, как этим вашим зилотам?

Пленница замолчала, и видно было, что она жалеет о том, что вообще ввязалась в этот разговор. Еще сильнее подтянула к себе колени, обхватила их руками и, чуть покачиваясь, прикрыла глаза.

– Слушай, я вниз сбегаю? – шепнул мне Макс. – Поищу чего-нибудь постелить. Тяжело ей так…

Он все это время сидел неподалеку. И, хотя не понимал, о чем мы говорили, ни разу даже не переспросил у меня. Кажется, его не очень-то интересовало, что мы обсуждаем. Но каждое слово Регины он ловил, любуясь ею, будто заворожённый.

– Влюбился, что ли? – усмехнулся я. – Ты это… Будь осторожен.

Макс сконфуженно фыркнул, пробормотав что-то неразборчивое. Я похлопал его по плечу.

– Не, я серьезно, Макс. Не обольщайся. Она не такая уж беззащитная девочка. И не смотри, что раненая. Думаю, уже к вечеру у неё все раны затянутся.

– Ну, всё равно, не дело это. Что уж теперь, на цепь её посадить?

– А это, кстати, мысль. Будь другом, поищи в лагере что-нибудь, чем её можно будет связать. Может, наручники остались у кого из ваших…

– Да ты серьезно, что ли? – возмутился он.