Жаркий поцелуй

— Он Страж, Лейла. Его преданность…

— Нет. Ты не понимаешь. Я не наивна и не глупа, но я знаю, что Зейн не утаил бы от меня такого.

— Почему? Потому что он тебе нравится?

Уже собираясь спросить, откуда он и это знает, я вспомнила о Бэмби, прохлаждавшейся у домика на дереве.

— Естественно, Зейн мне нравится. Он единственный, кто действительно знает меня. С ним я могу быть сама собой… — Я умолкла, осознав, что сказанное мной — это ложь. С Зейном я тоже не могу быть самой собой. — В любом случае, он бы сказал мне правду.

— Потому что ты ему тоже нравишься? — изогнул бровь Рот.

— Да, но не в том смысле, на который ты намекаешь.

— Вообще-то ты на самом деле нравишься ему.

Я нахмурилась, и Рот рассмеялся.

— В том самом смысле. Нравишься.

— Откуда тебе знать? — фыркнула я. — Ты…

— Не знаю Каменных? Ты права, но забываешь о том, что я некоторое время наблюдал за тобой. Я видел вас вместе и видел, как он смотрит на тебя. Конечно же, отношения между вами невозможны, учитывая…

— Боже, да знаю я, знаю, — вздохнула я.

— Но это не мешает никому желать того, с кем они никогда не смогут быть. — Рот впился в меня взглядом. — Даже если Каменный не знает правды и ты ему готова доверить свою жизнь и все такое прочее, все равно не вздумай ни о чем рассказывать ему.

Грудь сдавило от страха.

— Лейла?

Я кивнула.

— Я никому ни о чем не скажу.

— Хорошо.

Рот поднялся. Он улыбнулся мне, но я не смогла ответить ему тем же. Меня не покидало ощущение, что я только что решила свою судьбу.

Глава 14

Уйти из квартиры Рота было непросто. На какой-то момент мне даже показалось, что он меня не отпустит. Он не высказал никаких возражений, однако я видела, что он недоволен. Но если я останусь с ним, то рано или поздно Стражи меня найдут.

Они убьют Рота, чего мне совсем не хотелось, хотя я еще и не разобралась в своих чувствах к нему.

Рот хотел проводить меня, причем до самого дома, а я не собиралась сразу возвращаться в особняк. Я понятия не имела, куда пойду, но мне нужно было побыть одной. Рот вывел меня на улицу, и я обнаружила, что его квартира находится на Пали-сайд — в одном из самых богатых районов Вашингтона у реки Потомак.

Похоже, демонам неплохо платят.

Я пошла вперед, не останавливаясь и не оглядываясь, чтобы посмотреть, следует ли за мной Рот. Я знала, что не увижу его, но чувствовала, что он рядом. На ходу я снова и снова прокручивала случившееся у себя в голове, пока меня не замутило. Наверное, кофе был лишним.

Через два часа я опустилась на скамейку у Смитсоновского института.[22] Несмотря на ранний час, на газоне отдыхало множество бегунов и туристов. Прохожие бросали на меня встревоженные взгляды. Покрытая синяками, в одежде не по размеру, я, наверное, являла хрестоматийный пример того, что случается со сбежавшими из дома подростками.

Я опустила голову, занавесив лицо волосами, и ко мне никто не подошел. Отлично. Утро было прохладным, и я куталась в футболку Рота, несчастная и разбитая. Вся моя жизнь перевернулась за какие-то несколько часов. Казалось, мир рухнул. Мысли разбегались. Рот, должно быть, немало удивился, когда я довольно спокойно восприняла все, что он рассказал, но сейчас я готова была впасть в истерику.

Как нам искать древнюю книгу, если никому не известно ее местонахождение? Как мне держаться подальше от охотившегося на меня демона, если неизвестно, что это за демон? И, самое главное: как мне все же вернуться домой?

Именно в этом и заключался мой план. Поэтому я ушла из квартиры Рота. Ну, не только поэтому — мне нужно было оказаться от него подальше, потому что между нами все изменилось. Мы словно заключили сделку. Я все еще не пришла в себя после того, что произошло между нами сегодня утром. При воспоминании об этом тело бросало в дрожь. Рот был прав. Я желала, чтобы он меня поцеловал.

Господи, нельзя же думать об этом и сейчас.

Моим единственным желанием было позволить гневу охватить себя. Запулить чем-нибудь, пнуть кого-нибудь (а именно — Эббота), разбить что-нибудь ценное. И хорошо бы побольше. Хотелось забраться на скамейку и кричать до потери голоса. Гнев клокотал во мне, рычал как бешеный пес, и мне хотелось спустить его с поводка, однако под всей этой яростью таилось что-то горькое и неприятное. Меня мутило не просто так. И я знала, чем это грозит. Мне срочно нужно что-то сладкое — например, сок, но на это требуются деньги.

Пара часов, и боль угнездится во мне. Под ледяной кожей будет бушевать огонь. И как бы извращенно это ни звучало, я радовалась этому ощущению, воспринимая его как жестокое, но заслуженное наказание за выпитую душу.

Я вдохнула свежий утренний воздух и закрыла глаза. Нельзя расклеиваться. То, что может произойти, гораздо важнее моих собственных чувств — горечи от предательства и злости. Если демон, желающий возродить Лилин, добьется успеха, то апокалипсис по сравнению с этим покажется славной детской вечеринкой. Мне нужно быть сильной — и этой силы не набрать тяжелыми тренировками.