Жаркий декабрь

– Да он к нам в вагон ни разу и не заглядывал, – пренебрежительно заметил боец с верней полки. Кто-то из старожилов роты. Мои глаза еще не привыкли к полумраку, но, кажется, это Белов, с которым мы по немецким тылам на Ганомаге разъезжали. – Командир называется, – негодующе добавил солдат, несмотря на кулак, показываемый взводным. Ну да, Белов фашистов не пугался, чего ему начальства бояться.

– Разговорчики, – с напускной суровостью оборвал красноармейца Стрелин, но чувствовалось, что его мнение старший сержант разделят.

Ну что же, когда я убедился, что рота, разбросанная было по разным фронтам, снова собрана вместе, от сердца отлегло. Теперь очередь бумажных формальностей и бюрократической волокиты. Нам же и на довольствие нужно себя поставить, и в полку о себе доложиться. А там уже и Климова поставим перед фактом – мол, вы не ждали нас, а мы приперлися. Свиридов объяснил, где найти поезд со штабом полка и канцелярией, и мы гурьбой отправились искать отдел кадров. В отличие от нашего, полковой эшелон состоял в основном из пассажирских вагонов, так что узнать его в скоплении разномастных составов было несложно.

К штабному поезду часовые пропустили без вопросов, благо что наши физиономии давно примелькались. Правда, в канцелярии, переделанной из вагона-ресторана, почти никого не было, но это понятно. Дивизия первый раз после того, как ее подняли по тревоге, собралась на станции, и командованию нужно было решать множество вопросов. Лишь одинокий сержант сидел за столиком и разбирал кипу бланков. Услышав наш топот, он повернулся и, увидев начальство, вскочил, слегка припав на одну ногу. Молодой невысокий паренек, которому едва можно было дать восемнадцать лет, походил скорее на студента и, тем не менее, уже обладал нашивкой за ранение и медалью «За отвагу». Не помню, из какой он роты, но в памяти отложилось, что на войне этот сержант с первого дня, а в наш полк его перевели в сентябре, во время боев на Западной Двине. Узнав знакомое лицо, Иванов удивленно присвистнул.

– Сержант Кононов? Ты не знаешь, куда подевался делопроизводитель штаба?

– Теперь я завделопроизводством полка, товарищ капитан. Меня назначили после выписки из госпиталя. Уже и представление на среднего командира написали.

– Вот черт, – выплескивая эмоции, Иванов даже стукнул кулаком по стенке вагона. – Самого лучшего сержанта в батальоне забрали. А мне, ммм, все бумаги надо заново выписать.

– Утеряны? – понимающе понял брови Кононов. – Ничего, новые документы мы вам сегодня же оформим. Куда вас, товарищ капитан, направят, на старую должность, или в резервную группу при штабе, пока сказать не могу. Майор сейчас на совещании у комдива, когда вернется, будет решать. А пока, – сержант деликатно кашлянул, – я напишу распоряжение начальнику ОВС (*обозно-вещевого снабжения), чтобы выдал вам комсоставовскую форму.

– А еще, – Иванов смущенно потупил глаза, что было для него совершенно нехарактерно, – надо послать на курсы «Выстрел» подтверждение, что я снова зачислен в штат полка.

– Само собой, – кивнул сержант. О том, куда отправили учиться комбата, и сколько времени должна занимать учеба, он был в курсе, но вопросов не задавал. – Выписку пошлем, не беспокойтесь.

Получив новенькие аттестаты и смотавшись в АХЧ за всем необходимым, мы уже с полным правом завалились в Свиридовский вагон и заняли лучшие места. Гэбэшники вновь привели себя в соответствие своей легенде, и Леонов, спрятав свои награды и командирскую форму, снова превратился в обыкновенного красноармейца. Усевшись по своему обыкновению, у окна, я заспорил с Ивановым, идти ли нам сразу в штаб батальона, или лучше сначала дождаться комполка, который расставит всех по своим местам. Задачу решил сам Климов, вызвавший на срочное совещание всех командиров рот и взводов. Тесниться всему начсоставу батальона в маленькой теплушке было неудобно, поэтому нас собрали прямо у штабного вагона, благо, что ничего сверхсекретного обсуждать не планировали.

Климов, чтобы компенсировать свой, скажем так, средний рост, встал на подножку и, сурово прокашлявшись, начал оттуда свою речь, взирая при этом на подчиненных сверху, как орел на цыплят. Наше с Ивановым появление он, конечно, заметил, но видимо, пока не решил, как на это реагировать.

– Значит так, товарищи командиры. Пока я исполняющий обязанности комбата и заодно начальник эшелона, я буду требовать от вас, чтобы во всех подразделениях соблюдался полный порядок. Во-первых, проследите, чтобы на станции бойцы пользовались ведрами или стационарными отхожими местами, и отходы через отверстие в полу на пути не сбрасывали.

Мы с Ивановым синхронно подняли глаза к небу и вздохнули, гадая, напомнит ли Климов вытирать нос платком.