Жаркий декабрь

– Плотнее укладывай, без зазоров, – поучала её машинист, – и дверцу долго открытой не держи. Эх, недолго нам еще с дровами мыкаться. Пожалуй, последний рейс. Видела, составы с донецким углем пришли? Фашистов от Донбасса уже далеко отогнали, и разбомбленные шахты восстановили, так что скоро заживем.

Проверив давление, Елена открыла регулятор, а едва паровоз тронулся, подтянула реверс к центру и еще больше увеличила отсечку пара. Состав медленно вышел со станции, а затем быстро начал набирать скорость.

Работой кочегара – наблюдением за пламенем, чисткой песочницы, проверкой буксов, и прочими делами, роль Вали не ограничивалась, потому что ей одновременно приходилось быть помощником машиниста. В пути Елена показывала ей паровозные премудрости, рассказывала назначение каждого вентиля и каждой ручки. Валя все схватывала на лету, и бригадир даже разрешала ей становиться за реверс, подменяя машиниста. Конечно, им пришлось трудно, работая вдвоем вместо двух паровозных бригад, но к счастью, эшелону дали прямой ход, и его всюду пропускали без задержки. Уже через сутки состав прибыл на последнюю большую станцию перед прифронтовой полосой.

Остановив состава, Елена Мироновна, перед тем, как идти в диспетчерскую, дала последние наставления помощнику:

– Валя, проверяй топку, чтобы была в готовности, и давление держи не меньше десяти атмосфер, а я пойду выясню, какая на линии обстановка.

Переговорив с диспетчером, Елена собрала паровозную и кондукторскую бригады, и кратко обрисовала ситуацию:

– Днем поезда не пропускают, слишком опасно, так что идем ночью. Хорошо еще, впереди успели вторую колею восстановить, а то раньше полночи эшелоны шли к фронту, а полночи в обратном направлении. График движения был такой плотный, что поезда шли с интервалом прямой видимости, и даже светомаскировку хвостовых сигналов отменяли. Сейчас стало полегче, но немцы все равно досаждают, поэтому бдительности не теряйте. И учтите, если на нас навалятся, без моего сигнала вагоны не расцеплять. Если фрицы начнут бросать зажигалки, Костя с Валей бегут по вагонам и сбрасывают их крыши. Валя, ты с зажигательными бомбами дело имела?

– Тушить зажигалки пока не приходилось, но как с ними обращаться, нам на курсах медсестер рассказывали. Мы в Москве даже пару раз дежурили на крышах.

– Хорошо, – подытожила бригадир. – Теперь становимся под экипировку, чтобы взять на борт максимальную загрузку. Вблизи фронта все гидроколонки и водокачки разрушены, ремонтных баз тоже нет, так что, ребята, держитесь. Если дров не хватит, будем добывать в лесу. Закончиться вода – надо носить из ближайшей речки. Ну и, конечно, все ремонтные работы придется проводить самим.

Заправив паровоз, бригада даже успела несколько часов поспать, а вечером все уже снова стояли наготове, ожидая разрешения на отправление.

Хотя они были первыми на очереди, но приоритет диспетчера отдали подошедшему эшелону с горючим. Чтобы не тратить время на заправку паровоза, путейцы просто отцепили его, прицепив к хвосту другой, уже полностью заправленный и, не теряя ни минуты, отправили на перегон.

Проводив его удивленным взглядом, Валя поинтересовалась у машиниста:

– Лен, а почему локомотив прицепили к концу поезда, да еще задом наперед?

– Так там же горючее – самая приоритетная цель для стервятников.

– И что? – недоуменно переспросила Валя. – Я повидала много поездов, но еще ни разу не замечала, чтобы по трассе их вели таким вот странным образом.

– Так ведь цистерны только к фронту везут загруженными, – хихикнула Елена, – а обратным рейсом они пойдут порожними, и бомбить их особого смысла нет. Ну, разве что, фашисту совсем бомбы девать некуда. Поэтому, если появятся самолеты, машинист просто остановит поезд и даст задний ход, притворяясь, что возвращается порожняком.

Но наконец, подошла и их очередь трогаться в путь. Прифронтовой участок пути оказался самым трудным. Даже когда совсем стемнело, над трассой все равно иногда пролетали немецкие самолеты, и поезду приходилось укрываться в лесу.

Когда фрицы, наконец, перестали мельтешить в воздухе, бригада прибавила ход, пытаясь наверстывать упущенное время. Но, как назло, начался затяжной подъем. Елена открыла регулятор до конца, перевел реверс на пятый зуб и поезд резво пошел вперед, натужливо пыхтя паром и лязгая металлическими соединениями. Все было бы хорошо, однако из-за форсировки котла из трубы паровоза вылетали целые фонтаны искр, в темноте заметные за много километров. К несчастью, в это время еще какой-то одиночный самолет начал рыскать вдоль путей, выискивая груженные эшелоны, идущие к фронту. Высматривая добычу, фриц заметил подозрительные отблески и направился к поезду.

Елена среагировала мгновенно, крикнув помощнику:

– Быстро, закрывай регулятор!

Потеряв ход, эшелон остановился, а затем, слегка притормаживая, покатился обратно под уклон. Хитрость удалась, и вернувшийся после разворота немец, не обнаружив поезд, полетел вперед, разыскивая пропажу.