Жаркий декабрь

– Британцы получили монопольное право на горно-эксплуатационные работы, и в тридцать пятом начали строить завод, планируя запустить его через пять лет. Сначала предполагалось, что обогащенную руду будут отправлять в Канаду на завод с полным циклом. Но летом сорокового года, уже после капитуляции Франции и начала «битвы за Англию», капиталисты заключили соглашение с финляндским правительством, разрешив последнему самому решать, куда экспортировать никель. Это соглашение было подписано 23 июля, а уже 24 Финляндия подписала договор с Германией, заранее отдавая Гитлеру 60 % будущей продукции

– То есть Англия воюет с Германией, – поразился Шелепин, – и одновременно добывает для своего врага никель?

– Не совсем так, ведь конечным владельцем рудников все-таки являются американцы. Англичане даже вяло пытались выразить протест, но их мнением никто не интересовался. Итак, уже в конце сорокового года в Печенге началась добыча руды, а в середине сорок первого она вышла на полную мощность. Кроме того, через год будет завершено строительство электростанции в Янискоски, которая обеспечит плавильни электроэнергией. Это позволит отказаться от перевозок огромного количества породы и готовить полуфабрикат на месте. В итоге уровень производства вырастет до двадцати тысяч тонн ежегодно, и почти весь этот никель пойдет на военные заводы Германии.

– Этого допустить нельзя, – твердо отчеканил Сталин, представив, себе, насколько улучшится качество немецкой стали. Потом вождь вспомнил еще кое-что, и повернулся к Молотову. – Вячеслав, а ведь наши союзники так и не выполнили обещание поставлять нам по четыреста тонн никеля в месяц. Надави на них по своей линии.

Глава 10

Уже третьи сутки нас держали на прежних позициях, а ожидаемое наступление все не начиналось. Конечно, дату главного удара нам, естественно, никто не докладывал. Её не знали даже в штабе дивизии. Строго говоря, и сам факт предстоящего наступления являлся секретом. Однако приготовления можно удержать в тайне лишь от противника, а задействованные в подготовке саперные батальоны, разведчики, артиллеристы и водители уже могли точно предсказать место прорыва. Да и все остальные, в общем-то, были в курсе, что в наших тылах уже скопились немалые силы, и видели, как ночами по дорогам тянутся колонны грузовиков и саней. Нашей дивизии дополнительно выделили танковый взвод, автомобильную роту, а батальонам добавили по саперному взводу. Артиллерийский полк получил еще одну батарею гаубиц, кстати трофейных. Немецких пушек, захваченных в исправном состоянии, у армии имелось уже немало, как и боеприпасов, а обычные части брать на вооружение трофеи не спешили, вот их нам и спихнули.

Помимо наращивания сил, командование не забывало и о моральной подготовке личного состава. Политруки вдохновлено рассказывали бойцам, что дни врага сочтены, и что фашист держится из последних сил. Впрочем, особо агитировать никого не требовалось. Факт нашего успешного наступления был налицо – вот мы здесь, там, где еще недавно у немцев находился глубокий тыл, а карту фронтов центральные газеты постоянно печатали. Поэтому, ничего конкретно не зная о планах командования, солдаты все равно проникались уверенностью в своих силах и верой в мощь Красной армии.

Конечно, о масштабах операции и её конечных целях знали только в Москве и в штабе фронта. Ну, и еще я догадывался – это был тот самый Алькор, о котором мне по секрету рассказала Аня – прорыв через реку Нарва. Тут собрали несколько дивизий, и если я все правильно понял, даже десантный корпус могут задействовать. В принципе, наступать можно было бы и через Чудское озеро, причем даже в самой широкой его части. После декабрьских холодов лед стал очень крепким. По нему к нам по ночам периодически прибегали перебежчики из карательных батальонов, враз потерявшие охоту воевать за своих хозяев. Даже введенная недавно медаль «за борьбу с партизанами» никого из карателей не вдохновляла. Один раз к нам сумела перейти группа пленных бойцов. Охрана в лагере, понятно, ослабла, ведь на фронт немцы сейчас гнали всех, кого только можно. Да и кормить пленных перестали, так что у них особого то выбора и не было – или бежать, или умирать в концлагере. В общем, даже немаленький отряд с повозками да с легкими пушками пройти по льду смог бы, но данный вариант командование исключило, и я понимал, что для этого имелись свои резоны.