Жаркий декабрь

Избыточное давление внутри лодки понизилось, от чего уши подводников сразу заложило, а глазам стало больно, и моряки начали судорожно сглатывать, чтобы слух пришел в норму.

Не дожидаясь, пока давление окончательно выровняется, Деке отдраил верхний рубочный люк, тут же распахнувшийся с громким хлопком, и вскарабкался на мостик.

Матросы, стоявшие внизу, с наслаждение дышали полной грудью. Это был не просто чудесный аромат свежего морского воздуха, вдвойне приятный после затхлого смрада подлодки, это был запах победы. Подводники не только выжили, они победили многократно более сильного противника, обратив его в бегство. По крайней мере, так они потом будут рассказывать.

В двигательном отсеке мотористы уже накачали солярку в дизели, чтобы они могли немедленно заработать, и открыли проверочные клапаны. Поэтому после приказа машинному отделению «Оба дизеля приготовить к запуску!», осталось только открыть запоры шахты подачи воздуха, клапаны вентиляции и баллоны со сжатым воздухом. Как только открыли последнюю группу вентиляции, последовала новая команда:

– Продуть цистерны дизелями!

Корпус лодки вздрогнул, когда запустили двигатель, и вскоре дизель заурчал на холостых оборотах, гоня выхлопные газы в балластную цистерну.

Экипаж надеялся, что после продувки цистерн ему разрешат покинуть посты погружения, но капитан осторожничал и оставил всех на местах. Лодка медленно, метр за метром, вышла задним ходом из-за островка, послужившего им укрытием, на фарватер, и Деке еще раз подивился, как они смогли сюда протиснуться.

Вокруг все было спокойно, акустик подозрительных шумов не слышал, горизонт чист. Лишь деревянные обломки, спасательные жилеты и пятна мазута напоминали о недавнем присутствии здесь кораблей англичан. Рассматривая через бинокль воды фьорда, Иоахим заметил, что среди остатков кораблекрушения попадались и искореженные тела. Всех выживших британцы подобрали, но погибших не успели, так сильно они спешили.

Ну что же, можно теперь и немцам отправляться дальше по своему маршруту. Правда, осторожность подсказывала, что лучше дождаться полной темноты. Такой, чтобы нельзя было различить даже ограждение рубки. Но овсянники давно убрались восвояси, а проходить впотьмах между скалами капитану не хотелось. Пришвартоваться в Молёе тоже не получится, со стороны поселка полыхало зарево огромного пожара. Даже если в порту не все причалы взорваны, то все равно туда лучше не соваться.

Поколебавшись с минуту, Иоахим все же решил уходить, но подводным ходом. Еще не надышавшиеся свежим воздухом моряки с явной неохотой начали готовиться к погружению. Кого опасаться, если британцы сбежали, поджав хвост, как побитая собака?

Однако, не все англичане ушли, не попрощавшись. Подлодка Тунец, участвовавшая в рейде, не торопилась покидать фьорд, желая поквитаться с фрицами. Она пришла к норвежскому берегу первой, чтобы послужить в качестве навигационного маяка. Скандинавские берега настолько изобилуют скалами и островками, что среди них трудно сориентироваться сходу. Поэтому к месту операции загодя послали подводную лодку. Остановившись в четырех милях от входа в Вогсьфьорд, где её скрывал от береговых наблюдателей островок Кловнинг, субмарина сыграла роль радиомаяка, по которому корабли вышли прямо к цели. Благодаря такой предусмотрительности флотилия вошла в фиорд с поистине британской точностью, отклонившись от графика не более, чем на минуту. Пока коммандос выполняли свою миссию, Тунец оставался в качестве часового, а затем подлодка должна была уйти вслед за остальными кораблями на базу. Но лейтенант (* соответствует нашему званию капитан-лейтенанта) Майкл Бьючамп, командовавший лодкой, не спешил уходить. Он занял удобную позицию на выходе из фьорда, полагая, что немецкая субмарина не минует место засады. Расчет оказался верным, и едва сгустились сумерки, из пролива донеслось тарахтение дизеля, вскоре сменившееся едва слышным жужжанием электродвигателя. По данным гидроакустика, определившего параметры движения цели, Бьючамп занял удобную позицию для атаки, а как только немцы приблизилась, англичане всплыли под перископ.

Когда немецкий акустик услышал подозрительные шумы и, почти одновременно с ним, Деке засек очертания перископа, времени для маневра не оставалось. Торпеды уже шли к цели, и их было много.

Сразу после постройки, Тунец, в соответствии с изначальным проектом, был способен на десятиторпедный залп. Однако позже дополнительные торпедные аппараты, расположенные по бокам от рубки, перевернули, чтобы они стреляли назад. Но даже шести торпед, выпущенных с дистанции пятисот метров, с лихвой хватило для уверенного поражения семерки.

U-584 содрогнулась, свет погас, погрузив отсеки во тьму, и сразу же последовало новое сотрясение корпуса. Когда гул от взрыва затих, стало ясно, что двигатели замолчали. Как будто этого мало, со стороны кормовых отсеков потоком хлынула вода. Все моряки, находящиеся на центральном посту, при свете ручного фонаря быстро надели спасательные жилеты и начали эвакуацию.