Жандарм 4

— Вот, — вытащил из ящика стола листок полицейский и протянул его этому… неприятному типу. — Пришлось изрядно повозиться, все же не одного человека опросить и кое-какие «долги» списать, но я смог! — постарался по привычке набить себе цену полицейский. Однако заметив скучающее выражение на лице собеседника, тут же прекратил это бесполезное занятие и перешел к делу. — Я выяснил, что ваши коллеги искали скупщиков золота. Занимающихся этим нелегально. Прошу отметить, что я не поленился и сделал список всех скупщиков золота, как крупных, так и мелких партий. Общались ли с кем из них ваши почившие сослуживцы, мне установить не удалось. Здесь написаны имена всех, кто тогда занимался этим делом. Те, что подчеркнуты, уже покинули этот свет. Карандашом я обвел имя скупщика, которого удалось поймать на горячем и сейчас он в Сибири в одной из тамошних тюрем. Остальные пока еще на свободе, все еще живут здесь, в нашем городе.

— Их поймать «на горячем» не удалось? — вскинул бровь Бологовский.

— И да и нет, — скривился Семен Демидович. — За некоторыми стоят сильные покровители и нам в их сторону даже дышать запретили.

— Кто?

Толстяк молча ткнул пальцем в потолок, на что жандарм понимающе кивнул и забрал листок.

— Что ж. До следующей встречи, — улыбнулся он, разворачиваясь к выходу.

У полицейского в этот момент внутри все похолодело.

— Как? — голос осип от накатившего осознания, хотя разум отказывался верить. Неужели он сам стал одним из тех, кого сами полицейские используют к своей выгоде, а как она закончится — «спускают в утиль»? — Но я думал, что мы в расчете…

— А вы прекратили применять пытки в допросах? — рассмеялся жандарм. — Что-то я сомневаюсь. Сам недавно участвовал в «опросе», — с сарказмом произнес он последнее слово, — задержанных алеутов из общины. Вот когда поменяете свои методы, тогда и поговорим.

Толстяк обреченно рухнул в свое кресло, злыми и растерянными глазами смотря в спину уходящего Бологовского. Похоже, он точно на крючке. Ведь других способов выбить признание у Семена Демидовича не было, а начальство требует результат.

От такого огорчения полицейский достал припрятанную бутылку столичной водки и, открыв ее, тут же замахнул в себя четверть напитка прямо из горла. Зашедший через полчаса верный Матвей застал спящее в кресле начальство и валяющуюся на полу пустую бутыль. Покачав неодобрительно головой, унтер убрал все компрометирующие толстяка «улики» и аккуратно прикрыл за собой дверь. Видно очередной допрос придется отложить.

Насвистывая себе под нос мелодию из трех нот, я неторопливо шел домой и вспоминал лицо толстяка. Эка его приплющило-то! Даже смешно стало. Ну ничего, пусть на себе почувствует, каково это — когда тебя «держат за яйца».

Сам список с именами пока мало что дает. Нужно еще узнать, кто все эти люди, где живут, к кому из них ходили мои предшественники. И начну я с первого пункта. Даже знаю, кого для начала можно спросить. Роб. Давно здесь живет, как раз с золотом имел дело и крутится в этой сфере. Определенно мне повезло, что Анука с ним познакомилась, а потом и нас свела.

Ирландец с Артемом продолжали все также по очереди навещать детей в общине, но мне снова повезло — сегодня была очередь Артема, и Роб был дома. Так что никто не мешал мне с ним поговорить и расспросить в спокойной обстановке.

Покрутив задумчиво список, ирландец прикурил сигару и, пыхнув ароматным дымом, начал описывать каждое имя.

— Арчибальд Кроуди. Англичанин. Занимается скупкой краденого в основном. Золото для него — просто один из товаров, что есть на этой земле. Сбыть ему золотишко можно легко, но цену хорошую не получишь. Самое большее — половина от реальной стоимости. Однако не брезгует работать ни с кем, и платит сразу, как получает товар. Из-за чего считается «честным» дельцом.

Почесав подбородок, Роб перешел к следующему имени.

— Филиппус Хендрикс, родом из Голландии. Мутный тип. Держит магазин готового белья, но сам за прилавком не стоит. Мало кто его видел лично. Экспедиций на поиск россыпей не создает, но при этом упорно ходят слухи, что у него золотишко, причем самородное, водится.

— Кто эти слухи распускает? — тут же насторожился я.

— А черт его знает. В барах иногда кто-нибудь сболтнет, что видел под прилавком в его магазине самородок. Иногда в походах на привале слышал, что хвастались, что продали ему через управляющего припрятанную песчинку-другую по хорошей цене. Слухи — это слухи. Сам не проверял.

Тут он посмотрел на подчеркнутое имя и хмыкнул.

— Этот точно занимался скупкой. Михаэль Кошинский. То ли поляк, то ли немец. По виду — чистый немец, но фамилия… Его часто за это высмеивали, а он ярился знатно. Видел его в первые дни, когда прибыл сюда. Но слишком нагло и открыто он действовал. Вот и пристукнули в подворотне. Официально — пьяная драка, но все знали, что это его более серьезные люди заказали. Ему можно было сбыть золотишко по хорошей цене, такую ни один скупщик не давал ни тогда, ни сейчас. Этого не знаю, — ткнул он пальцем на еще одно подчеркнутое имя. — И даже не слышал. А вот этот — тот еще пройдоха.