Жан-Жак Буазар. Басни. Книги I и II

Также я бы не стал отбрасывать мысль, что великий баснописец Галантного[12] века использовал пространство басни Лафонтена как реквизит для описания современной драмы, момента, выхваченного из окружающей действительности. Басня Буазара была написана в последние годы правления Людовика XV, когда страна погружалась в глубокий финансовый кризис, а что делал король? А монарх развлекался, охотился, менял как перчатки любовниц… и повторял фразу своей бывшей фаворитки: «После нас хоть потоп!». А тем временем верхи всё более «не могли», а низы всё более «не хотели», и присутствие невиданного доселе зверя по имени «развитие революционной ситуации» уже ощущали все, кто мог вообще хоть что-то чувствовать. И на кого смогло бы опереться непрерывно пляшущее, интригующее, пирующее и совокупляющееся дворянство, в муравьином народе уже давно приобретшее славу паразитов и бесполезных людей? Вот это и видел Буазар. И именно такую позицию, «после нас хоть потоп», он и обернул в стихотворную форму вылетающего из уст Цикады истеричного монолога.

Но если этот парный сюжет хотя бы в первом приближении можно представить полемикой, то остальные четыре сюжета, объединенные в якобы спорящие с произведениями предшественника басни, именно что «якобы» полемизируют, являясь на деле аркой на лафонтеновом базисе.

Например, басни «Жавороночка и её детки» (B.: L'Alouette et ses Petits, I; VI) Буазара и «Жавороночка и её детки, а также землевладелец» (L.: L'Alouette et ses petits, avec le maitre d'un champ[13], IV; XXII) Лафонтена как раз и являют такой образец надстройки. Казалось бы, разные и ситуации, и персонажи: подобная киногерою Мэла Гибсона в битве при Стерлинге[14] героиня басни Лафонтена, решительная, мудрая и авторитетная – и совсем оклушившаяся сентиментальная наседка Буазара, пытающаяся удержать своих деток от опрометчивого шага. Однако обе басни объединяют как минимум два штриха: во-первых – отсутствие отца в семье на момент повествования. Если учесть, что жаворонки – крайне верные птицы, у исчезновения главы семейства есть лишь одна причина – насильственная смерть, что и подтверждается у Буазара:

Si vous quittez votre berceau,
Vous trouverez peut-etre… Ainsi que votre pere…
Ou la prison, ou le tombeau.

А коли упорхнете с колыбели,
Найдёте вы, как ваш отец, наверное,
Иль смерть в когтях иль заточенье.

Второй же штрих – одно и то же правило для обоих сюжетов: послушание – залог выживания. Слушаясь маму у Лафонтена, птенчики выжили и разлетелись спокойно, покинув в ставшем опасным поле пустое гнездо; не послушавшись маму у Буазара, подростки потеряли жизнь и волю. Так Буазар, отталкиваясь от басни Лафонтена, воссоздав картину таким образом, что от первоначального сюжета осталось лишь несколько общих мазков, приходит к тем же выводам, хотя и с противоположной стороны. Невозможно не подчеркнуть и еще одну деталь, которая у Буазара проявится не раз: на фоне лафонтеновых персонажей буазаровы герои выглядят неидеально, а говоря открыто, ситуацию можно описать фразой Александра Сергеевича Грибоедова:

И точно, начал свет глупеть,
Сказать вы можете вздохнувши;
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший

– в данном случае вместо находчивой и мудрой молодой жавороночки – постаревшая сентиментальная мадам, а на смену послушным деткам приходят своевольные и самоуверенные подростки, не признающие авторитетов. Данный лейтмотив в сознании и творчестве является отражением предреволюционного бытия, когда недовольные строем делятся на две категории: идущие вперед новаторы, готовые смести уклад и построить новый мир на обломках старого, и консерваторы, пытающиеся найти решение в идеалах прошлого; Буазар, конечно же, принадлежит к последним.

Такую же арку можем мы наблюдать и в следующей паре: «Улов» (B.: La Peche, I; XX) и «Маленькая рыбка и рыбак» (L.: Le Petit Poisson et le Pecheur, V; III)[15], и опять же, хотелось бы предварить сравнение небольшим историческим экскурсом.