«Zero»

Общей картине соответствует тот факт, что в течение нескольких недель перед 11 сентября в выходные дни несколько раз отключалось электричество на целых этажах Всемирного торгового центра. Следствием явилось то, что не функционировали камеры наблюдения и электронная система безопасности. И ещё одна бросающаяся в глаза несуразность: несмотря на многочисленные предупреждения об угрозе терактов во Всемирном торговом центре, за неделю до 11 сентября была снижена «степень опасности». Следствием было то, что был отозван отряд охранников с собаками, натренированными на поиски взрывчатки.

Непременно нужен комитет, который установит истину

Теперь всякий, кто хочет докопаться до истины, может рассмотреть четыре объясняющие теории и установить с помощью фактов, событий и поступков, которые нуждаются в объяснении, какая из предложенных теорий заговора представляет самую убедительную версию, объясняющую картину происходивших 11 сентября событий. Каждый криминалист поступил бы именно так и проверил бы найденный материал, насколько он вписывается в убедительную общую картину. При этом он стал бы искать также ещё и дополнительные части информации. Мы имеем дело с событием, которое в ближайшее десятилетие может определить не только войны, ведущиеся Соединёнными Штатами за господство в мире, но также и повиновение европейцев. Поэтому выявление истины имеет первостепенное значение.

Почти все войны в прошлом и настоящем навязываются агрессором под лозунгом «операции фальшивого флага» с целью промывания мозгов населению. Событие 11 сентября 2001 года представляет ещё один пример этого. Потому что лишь предположение о проведении «операции фальшивый флаг» согласует одно с другим: ситуацию с доказательствами и поведение администрации президента Буша до, в ходе и после совершения преступления. Окончательную ясность мы получим только с помощью какого-либо международного комитета, который будет состоять из независимых участников и сможет выявить истину.

Лидия Равера. Бессилие

Потом они говорили: мы не хотели смотреть этот фильм. Что правда, то правда — смотреть этот фильм не хотел никто. Меньше других — я. Боюсь замысловатости зла. Мне страшно, если я чего-то не понимаю. Не нужен мне весь этот беспредел войны и разрушений. Милитаристский кодекс чести в планетарном масштабе. Всё это не моё. И я сразу же предупредила об этом G. в перерыве очередного мероприятия. Мы оба усердно посещаем собрания. Как можем, пытаемся преуменьшить зловредность диктатуры правого центра. Бережём свою нервную систему. Снимаем раздражение вызванное бессилием. Главное не сидеть, сложа руки. Признаюсь, на этот раз я не стала отделываться междометиями.

«Собственно говоря, мне… — протянула я, — не хочется ещё раз смотреть, как люди пытаются спастись бегством от 11 сентября. Не хочется слышать плач и крики отчаяния. Снова увидеть столбы клубящегося дыма. Не хочу крови и воплей «Oh my god!», падающих небоскрёбов и Боингов, врезающихся в стеклянный фасад, как удар кулака. Знаешь, я настроена на сострадание, и я действительно сострадаю… Почему ты решил, что меня надо ещё раз помучить? Ведь всё, что должно было случиться, уже случилось. Что поделаешь! Лучше покажи мне цветущий луг, хотя бы на картинке. Давай всматриваться в то, что нам близко. Давай поглядим друг другу в глаза!» В ответ G. сказал только: «Важно, чтобы ты увидела “Тёмную сторону Луны”. Невидимую сторону. Присоединяйся. Остальное потом».

Миновал месяц. Мы не созванивались. Тем временем в Ираке воцарилось кровавое перемирие. Погибших было так много, что они уже ничего не значили. У них уже не было лица. Даже мёртвые дети уже никого не волновали. Иногда я вспоминала взгляд G., когда он приглашал меня на фильм. «Знаешь, — говорил он, — это потрясающее кино, настоящая сенсация». Вообще он немногословен. На этот раз хладнокровнее обычного. Казалось, он в тисках невыразимой боли. И пытался скрыть своё состояние преувеличенной сдержанностью.

Когда он позвонил, я почти обрадовалась. Он по-прежнему был немногословен. То немногое, что успел сказать, вызывало у меня чувство тревоги. Вообще-то лучше молчать, чем говорить. После 11 сентября прошло три года абсолютного молчания. Как вдруг… когда в конце рабочего дня я просматривала электронную почту, на дисплее появилось приглашение на очередное собрание.

Я решила пойти. Но почему-то на душе скребли кошки. На собраниях без определённой политической цели обычно бывает скучно. Сидишь и думаешь о бездарно потерянном времени. На этот раз дело было в другом. Просто тревожно на душе. Не более того.