Зеркало грез

– Тебе бывает страшно даже тогда, когда ты все помнишь. Это твое обычное состояние перед выходом на сцену. Впрочем, как и у любого другого певца или актера. Представь, что в зале сидят те, кого ты любишь. И кто любит тебя. Не строй из себя знаменитость, просто будь собой… Скажи, а если я попрошу петь только для меня? Откажешься, потому что разлюбила?

– Я буду петь!

– Вот и ладненько.

Михаил задержался на мгновение, словно ожидая от Сони еще каких-то слов, но тут же усмехнулся своим, быть может, несбыточным надеждам. От добра добра не ищут. Согласилась петь для него – уже хорошо. А с тем, означает это что-то или нет, они разберутся позже.

– Пойду проверю обстановку. А ты собирайся. У тебя на все минут пятнадцать, не больше. Справишься?

– Да.

– И сними эти побрякушки. У тебя в руках гитара, а не скипетр с драгоценными камнями. Чем проще, тем лучше. Поторопись, я мигом.

Как только за Михаилом закрылась дверь, Соня сняла драгоценности и оставила их прямо на кровати, затем направилась в ванную и привела в порядок заплаканное лицо. Ненадолго задумалась, глядя в зеркало, и перекинула на грудь роскошную косу. Михаил сказал: чем проще, тем лучше. Что ж, пусть будет проще некуда.

Порывшись в огромном шкафу среди аккуратно развешенной на плечиках роскошной одежды, Соня с трудом отыскала простые синие джинсы и клетчатую рубашку. Затем подобрала к ним короткие кожаные сапожки с широкими голенищами и заправила джинсы внутрь. Облачившись в столь странный наряд для выхода на сцену, придирчиво оглядела себя в зеркале. Теперь лишь бы голос от страха не подвел.

Времени было в обрез, поэтому Соня взяла гитару и привычно принялась ее настраивать, быстро перебирая аккорды. Что же им спеть? С первой песней она уже определилась. Да и со второй тоже. А что дальше? Все равно. Лишь бы представить, что поешь для себя. Тогда и о стеснении можно не думать.

Не об этом ли она мечтала всю жизнь – выйти на сцену и спеть для публики? Ее мечта исполнилась. И грех не воспользоваться счастливым случаем, предоставленным судьбой. Неизвестно, что будет с Соней завтра, но сегодня она будет петь. Для себя. Для публики. Но больше – для Михаила. Она уже не думала о той Соне, которая прожила с ним много лет, изменяя ему и пользуясь его добротой. Теперь он познакомится с другой Соней. Той, которую еще не знает. И дай-то Бог, чтобы настоящая ему понравилась больше, чем та, что была с ним эти годы.

Что же она ему споет? Соня задумчиво перебирала струны, напевая что-то вполголоса, когда в каюту вернулся Михаил. Руки ее уже не дрожали, а в голове вихрем носились вспоминаемые песни. Осталось только не растерять по дороге их слова.

– Ты готова?

Соня только кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Пока шли до концертного зала, Соня от волнения ног под собой не чуяла. Но как только за кулисами Михаил легонько подтолкнул ее к сцене и Соня оказалась под лучами прожекторов, она как будто потеряла связь с реальностью.

Впервые в жизни она стояла на виду сотен глаз, которые с усмешкой и любопытством разглядывали и оценивали ее. Да, эту видавшую виды публику так просто не завоюешь. У Сони было единственное желание – убежать отсюда, спрятаться так, чтобы ее никто и никогда не нашел.

Но желание это шло в разрез с намерениями устроителей концерта, которые решили публично осветить встречу знаменитой на весь мир группы кантри Мартина Хьюстона и почти неизвестной заграничной публике русской исполнительницы авторских песен Софьи Соболевской.

Соня, умирая от ужаса, но изо всех сил разыгрывая бесстрашие, восхищенно взирала на мэтра зарубежной эстрады Мартина Хьюстона, высокого мужчину с сильной проседью в бородке и длинных волосах, запросто подошедшего к ней с объятьями. Их обступили молодые музыканты, во все глаза разглядывая хорошенькую певицу.

Тем временем конферансье объявил о продолжении концерта и назвал песню, которую Соня собралась исполнить. Мартин Хьюстон удивленно посмотрел на нее, снял с себя белую ковбойскую шляпу и водрузил на голову Сони.

Провожая взглядом удаляющихся музыкантов, Соня осознала, что осталась на сцене в полном одиночестве, с глазу на глаз с публикой, ожидающей от нее не менее интересного выступления, чем то, которое представила прославленная группа. Она машинально тронула струны гитары, зал замер.

И вдруг Соня перестала думать о том, как заявить о себе и не разочаровать публику, как угодить вкусу всех и каждого в отдельности. Пальцы сами побежали по струнам, наигрывая вступление мелодии выбранной ей композиции, и Соне ничего более не оставалось, как запеть.

При первых же звуках ее голоса зал разразился аплодисментами. Еще бы! Она пела на английском! Пела в стиле кантри, который впитал в себя все самое лучшее из музыкальных традиций многих народов.