Зеркальное отражение

— Рано или поздно срыв произойдет, — говорила она. – Надо быть к этому готовым.

И срывы действительно были. Стоило ослабить тренировки, когда Гарри вымотался так сильно, что дальнейшее сохранение темпа угрожало его здоровью, как он снова начал пожар в своей комнате. К счастью, Диана еще не легла спать и успела вызвать помощь. Сама она с Огнем сделать ничего не могла.

Гарри как‑то в открытую поинтересовался у нее, ведьма ли она. Диана задумалась на несколько секунд, а потом принялась объяснять:

— Я, безусловно, ведьма, но не такая, как ваши ведьмы. Видишь ли, разные народы по–разному развивали свою магию. Европейские маги довольно давно нашли способ увеличить свою силу, используя волшебную палочку. Наши до этого не додумались. Мы так и колдуем, используя только свои руки, снадобья, различные волшебные артефакты, но палочки… увы, нет.

— Но это же здорово! – не удержался Гарри. – Вы владеете Беспалочковой магией. У нас это большая редкость.

— Может быть, это и хорошо: не зависеть постоянно от палочки, — согласилась Диана. – Но только мои возможности очень сильно ограничены из‑за этого. Не прибегая к помощи артефактов, я могу, пожалуй, только передвигать предметы и видеть.

— Видеть что? – не понял Гарри.

— Прошлое. Будущее. Настоящее. Этот дар очень плохо поддается контролю, так что ничего особо интересного, — отмахнулась Диана.

— А откуда вы? – наконец решился спросить Гарри. Он по–прежнему не мог понять. Гости из Дурмстранга пользовались палочками, значит, она не имеет к ним отношения.

— Это не имеет никакого значения.

— А чем вы занимаетесь? – продолжал расспросы Гарри.

— По–твоему, это более важный вопрос, нежели предыдущий? – усмехнулась Дина.

И так было со всеми вопросами, касавшимися личности Дианы. Очень скоро Гарри перестал спрашивать. У них появились другие темы для осуждения. Его наставница оказалась весьма благодарной слушательницей. В свободное от тренировок и медитаций время Гарри изливал ей душу, рассказывая о том, как он путешествовал в другой мир и как неожиданно нашел там заботу, понимание, тепло. Он рассказывал о том, как тяжело ему было отказаться от этого. Рассказывал о своих попытках переделать этот мир, изменить свои отношения с зельеваром. Диана слушала спокойно, в основном молча, не делая каких‑либо комментариев. Она не смотрела на него с подозрением, не взывала к его рассудку по одной простой причине: здесь она была чужая, ей ничего не было известно о скверном характере Снейпа и о его давней вражде с Гарри.

Постепенно Гарри приходил в гармонию с самим собой. Он научился оставаться в сознании, когда Огонь рвался наружу, научился направлять его. Научиться не испытывать сильных эмоций, дабы не провоцировать Огонь, оказалось гораздо сложнее, но с каждым вечером медитации давались ему все проще. Сидя в своей обычной позе со скрещенными ногами и сложенными руками, Гарри закрывал глаза и прогонял лишние мысли. Помня советы Северуса из параллельного мира, он не старался добиться полной пустоты в голове, а просто концентрировался на одном образе, который бы затмевал собой другие. Учитывая характер его новой одержимости, таким образом стал огонь. Гарри представлял себе пламя, его плавные, гибкие языки, которые плясали под его веками, окружая со всех сторон. Если бы в этот момент профессор Снейп попытался проникнуть в его сознание, он был бы очень удивлен. Но зельевара Гарри не видел с того самого дня, когда впервые встретил Диану: на занятия‑то он не ходил, а навещать его просто так у Снейпа не было причин. И Гарри скучал, но никому не говорил об этом. Только Диане.

Зато его навещали Рон и Гермиона. Гермиона помогала ему хоть как‑то продолжать обучение, объясняя пройденные без него темы, помогая с домашним заданием. Рон в основном развлекал его, а сам Гарри в это время с грустью думал о том, что однажды эти двое станут ему совсем чужими. Дружеская привязанность со временем тоже должна ослабеть, как и все остальное.

Однажды после одной из таких встреч Гарри совсем затосковал и, пользуясь мантией–невидимкой, сбежал на Астрономическую башню. Продуваемая всеми ветрами пустынная площадка сейчас как никогда отвечала его подавленному состоянию. Он сидел, уже по привычке скрестив ноги и сложив перед собой руки, и смотрел вдаль, на солнце, которое клонилось к закату, на колышущиеся верхушки деревьев Запретного леса, на далекие горы, и сердце его разрывалось от тоски. Он воскрешал в своей памяти образы дорогих ему людей, воспоминания, связанные с ними, бережно перебирал их и пытался представить, что же будет чувствовать к ним, когда в нем умрет и любовь.

— Предаемся меланхолии? – послышался сзади чуть насмешливый голос. Гарри даже не обернулся.

— Я просто захотел прогуляться.

— Тебе опасно находится в месте, в котором нечему гореть. – Диана подошла ближе и села рядом с ним. – Если Огонь вдруг поднимется в тебе, тебе некуда будет его направить, и ты сгоришь сам.

— Я не могу направить его на камень?