Зеркальное отражение

Оно не унялось и тогда, когда он добрался до своей спальной и, игнорируя любопытные взгляды соседей по комнате, улегся в постель, опустив полог. Он лежал с открытыми глазами в кромешной темноте и слышал только собственное тяжелое дыхание и бешено стучавшее сердце. Уже знакомый жар растекался по телу.

Гарри волновался. Боялся. Почему‑то раньше ему не приходила в голову мысль о том, как опасны для Снейпа вызовы Волдеморта. Что, если сегодня его вызвали потому, что Волдеморт каким‑то образом узнал, что зельевар – шпион Ордена Феникса? Есть ли у профессора пути к отступлению в этом случае? Есть ли в его теле смертоносная капсула, предназначенная избавить его от страданий, если его будут пытать? Вернется ли Снейп в Хогвартс в этот раз или будет убит Пожирателями? Или же в стычке с аврорами… Если задуматься, профессору грозила опасность с обеих сторон. Почему он раньше не думал об это?

Потому что ему было наплевать, вот почему. Даже не наплевать, а напротив, он желал Снейпу смерти. Он всегда был так уверен, что зельевар на Темной стороне, что он предатель. А почему? Всего лишь потому, что тот унизил его на первом же занятии и продолжал делать это. Гарри ненавидел Снейпа за то, как он поступил с Сириусом, выдав его властям, а позже за то, что Сириус погиб. Почему‑то теперь эти воспоминания не вызывали в нем волну удушающего гнева.

Все, что он мог чувствовать сейчас, — это всепоглощающую тревогу за судьбу профессора. Впервые Гарри пожалел, что больше не может видеть глазами Волдеморта, что не сможет узнать о беде вовремя и предупредить Орден.

Проворочавшись несколько часов с боку на бок, Гарри все же провалился в тревожный сон. Впоследствии он так и не смог понять, как это произошло и что именно произошло, но он видел сон, в котором снова был Лордом Волдемортом. Ему снилась темная зала, ряды Пожирателей у его ног, все в одинаковых плащах и масках. Он слышал, как отдает приказы, посылая своих верных слуг устроить резню в каком‑то городе, название которого Гарри не запомнил. Он даже почувствовал эйфорию Лорда, когда Пожиратели все как один выдохнули «Да, мой Лорд» и начали исчезать, аппарируя в указанное место. Едва исчез последний Пожиратель, Волдеморт аппарировал сам. Теперь он стоял на возвышении в окружении нескольких Пожирателей (видимо, из внутреннего круга), глядя, как внизу бесчинствует его войско.

Какая‑то часть Гарри осознавала, что происходит нечто ужасное, что нужно предупредить Дамблдора, нужно послать кого‑нибудь на помощь этим людям, но он не мог очнуться. Он слышал отчаянные крики перепуганных горожан, видел, как огонь один за другим охватывает дома, но не мог вырваться из плена сознания маньяка, который испытывал почти физическое удовольствие, глядя, как гибнут люди внизу.

Между тем крики становились громче, огонь приближался, и Гарри уже чувствовал его жар. Он не сразу понял, что больше не видит глазами Волдеморта, что он вообще уже ничего не видит, потому что уже не спит, но глаза еще не открыл.

— Гарри! – Отчаянный вопль Рона окончательно выдернул его из объятий сна. Гарри открыл глаза и резко отдернул полог. Он едва удержал вскрик: спальня была охвачена огнем. Его соседи в пижамах пытались залить водой из палочек жадные языки, но те только расползались в разные стороны, захватывая все больше пространства, комната была полна дыма.

Несколько секунд Гарри был в ступоре, не мог ни шевелиться, ни думать, ни даже дышать. Но уже через два удара сердца он соскочил с кровати и крикнул:

— Надо уходить! Нам не погасить его! Бежим!

Никто не стал с ним спорить. Мальчишки в несколько прыжков оказались у двери и друг за другом выскочили в коридор, оставляя за собой ревущее адово пламя.

— Надо разбудить остальных, нужно всех вывести из башни! – крикнул Гарри, но двери других спален уже открывались, и из них высовывались заспанные гриффиндорцы, а на лестнице был слышен топот чьих‑то ног. Оказалось, это профессор МакГонагалл уже спешила на помощь, а за ней показалось несколько девушек, в том числе Гермиона. Декан потребовала, чтобы все немедленно покинули этаж, а сама с решительным видом направилась к спальне шестикурсников.

В то время как семикурсники спешно выводили студентов младших курсов, несколько учеников пытались помочь МакГонагалл. Творилась жуткая неразбериха: декан продолжала громко требовать, чтобы все немедленно убирались, одни студенты пытались остаться, другие пытались их вывести, первогодки плакали и суетились, а дым между тем заполнял коридор. Благодаря каменным стенам замка огонь не мог перекинуться на другие комнаты, но внутри уже охваченной пламенем спальни не осталось практически ничего, что не горело бы, и ни одно заклинание не могло остановить беснующийся пожар. В конце концов МакГонагалл трансфигурировала тяжелую дубовую дверь в монолитную каменную стену и лично выгнала всех учеников сначала в гостиную, а потом и в коридор, когда оказалось, что гостиная тоже полна дыма.