Зенитчик-2

Началось. Вдоль невидимого во тьме берега взлетели в воздух разноцветные сигнальные ракеты. Видимо, немецкие посты обозначали себя и показывали, что еще живы. С нашей высоты, естественно, никаких сигналов не было. У немцев здесь нет сплошной линии обороны, им для этого элементарно не хватало пехоты, отставшей в первые дни наступления и никак не могущей догнать по ранней распутице ушедшие вперед механизированные части. Поэтому вдоль реки у них только ряд опорных пунктов и секреты, вроде того, который был уничтожен нашей ротой на этой высотке.

Та-та-та-та. Это уже по нам, несколько пуль цвиркнуло где-то над головой, но на них никто не обратил внимания. Для осветительной ракеты далеко, а попасть в кого-либо в полной темноте, да еще на таком расстоянии в принципе невозможно. Фрицы просто давили на психику, показывая, что наш маневр уже обнаружен. Ответом обстрелу было усиленное сопение, участившиеся удары лопат да более громкий мат.

Между тем, бой на юго-востоке затих, дойдя до дежурной перестрелки. Ракеты взлетали с большими интервалами, а не поминутно.

— Как думаешь, прорвались наши? — спросил Витек, пытаясь заглянуть за гребень высоты, туда, где недавно кипел бой.

— Конечно, прорвались! Если бы не прорвались, они бы здесь пошли. А раз их нет, значит, точно прорвались. Ты не назад глазей, а землю давай греби! Вон ее, сколько уже скопилось.

Если бы уверенность в моем голосе соответствовала уверенности в душе. Мы уже углубились сантиметров на шестьдесят, а местами и на семьдесят. Я все надеялся, что мерзлый грунт сейчас кончится и пойдет более податливый. Но пока мои надежды не сбылись, и я продолжил остервенело долбить грунт стальным лезвием малой пехотной лопатки.

К утру мы уже зарылись на глубину больше метра, точнее, на две длины лопатки плюс еще один штык. Для нас с Витьком, миномета и двух ящиков получилось тесновато, но, как говорится, чем богаты. Ротный прошел вдоль цепи наших ячеек.

— Все, шабаш, мужики, отдыхайте.

Я подровнял бруствер и опустился на ящик, привалившись спиной к стенке окопа.

— Витек, у тебя пожрать чего есть?

Тот покачал головой. Понятно. Я закрыл глаза, постарался не думать о еде и, кажется, задремал. Разбудил меня толчок напарника. Я еще глаза не успел разлепить, как услышал его шепот.

— Сержант, а, сержант, немцы идут.

— А чего шепчешь, боишься, что услышат?

Перестрелка с обеих сторон стихла, и наверху почти царила тишина. Почти, потому что, если прислушаться, то в рассветных сумерках можно услышать вой моторов и, вроде, лязг гусениц. Неужели танки? В животе неприятно заныло. Если это действительно так, то с высотки нас смахнут за считанные минуты. Одним ПТР много не навоюешь, а противотанковых гранат я ни у кого не видел — тяжелые, заразы, чтобы их в окружении постоянно с собой таскать. Или это слуховые галлюцинации, и воображение дорисовывает собственные страхи?

Стало еще чуть светлее, и вражеская колонна внезапно появилась вся сразу, как будто кто-то поднял вверх гигантский туманный занавес. Мне показалось, что разрядилась сгустившаяся было над высотой напряженность — только грузовики и бронетранспортеры, еще повоюем. У окопчика бронебойщиков остановился ротный.

— Если бронетранспортеры на поле не полезут, даже не высовывайтесь!

Евстифеев направился к нам.

— Подпустим на триста метров, огонь открывайте сразу после пулеметчиков. Главное — первый наскок сбить, прижать к земле, второй раз быстро не поднимутся.

Логично, с патронами в роте негусто, самый большой боезапас у трофейного пулемета, поэтому открывать огонь на дальней дистанции нельзя из экономии боеприпасов.

И побежал дальше, к пулеметному гнезду на правом фланге. Минуты тянулись мучительно медленно, а немцы атаковать не торопились. Колонна остановилась на расстоянии больше километра. Отдельных фигур было не разобрать, только общее шевеление. Но вот в воздухе раздался до зубной боли знакомый свист.

— Ложись!!!

И тут же. Бах, бах, бах, ба-бах! Мы с Витьком едва успели нырнуть в окоп. За ночь стенки окопа оттаяли и начали оплывать, на дне хлюпала вода. Бах, ба-бах, бах, бах! Минометы у фрицев батальонные, с нашим не сравнить. Бах, бах, бах, бах! Уже чуть дальше. Обстрел был не очень интенсивным, да и продолжался недолго, минут десять. А может, и того меньше — в эти минуты время течет совсем по-другому. Едва обстрел прекратился, приполз ротный.

— Как вы тут?

— В порядке.

— Ну и хорошо. Минут через десять-пятнадцать опять обстреляют, потом полезут.

— Потери большие? — поинтересовался я

— Не, все целы.

А мне почему-то показалось, что рота должна чуть ли не половину потерять. Должно быть, давно я в такой переплет не попадал.

— А чего они сразу-то не лезут? — интересуется Витек.

— На вшивость нас проверяют. Может, мы без боя уйдем.

— Как это так? — удивляюсь я.

— А так. Фриц, он ведь тоже человек, и умирать ему тоже не хочется. Они же знают, что нас здесь мало, и догадываются, что патронов кот наплакал, вот и щупают — авось слабину дадим и сами уйдем. Вот были бы у них танки, тогда бы они нас без разговоров в землю закатали. Ладно, готовьтесь, скоро начнут.