Зенитчик-2

Первым делом я выделил простейший прицел для наводки на видимую цель. А если покрутить рукоятку справа от ствола, то он перемещается по горизонтали. Угол перемещения — градусов по двадцать в каждую сторону. Стоп, здесь же шкала есть. Даже две. И одна смещена относительно другой. А зачем? Та-ак, цена деления каждой шкалы ноль двадцать, а всего выходит шесть больших делений угломера, по три на сторону. Смещение шкал позволяет производить наводку с точностью до ноль десяти. Понятно.

А что у нас с вертикальной наводкой? Под стволом проходит трубка, на ней ряд отверстий. Если нажать на защелку, то можно сдвинуть втулку до следующего отверстия на трубке. Это механизм грубой наводки. А точной? Недолгий поиск привел меня к муфте одним концом закрепленной на рамке миномета, вторым концом на втулке под стволом. А если покрутить? Двигается. Хитро придумано! На самом деле все просто, а сразу и не догадаешься. А почему стрелка на этом секторе сместилась? Да это же дальность! Мог бы сразу догадаться. Шкала от нуля до пятисот, значит, максимальная дальность стрельбы — пятьсот метров.

Будем считать, что с наводкой разобрались. А это что за ручки? И эта пимпа на казенной части зачем? Да-а, наворотили фрицы! Сначала нажал на рычажок. Тот поддался нехотя, чувствуется сопротивление пружины. Щелк! Что это было? Я отпустил рычаг, и он послушно вернулся вперед. Еще раз на себя. Щелк! Да это же что-то вроде ударно-спускового механизма! Можно опустить мину в ствол, уточнить наводку, и только потом выстрелить. К чему такие сложности?

А это, похоже, шаровой уровень. Если есть уровень, то миномет можно как-то горизонтировать. Только как? Уж не этими ли ручками по бокам от ствола. Ручки можно вращать вперед-назад, а можно вправо-влево. Разобраться с этими ручками у меня получилось не сразу. Пузырек воздуха никак не хотел занимать центральное положение. Оказывается, ручками надо действовать синхронно: пузырек отклонился назад — обе рукоятки вращать влево, пузырек отклонился вперед — обе рукоятки вращать вправо, пузырек уклонился вправо — обе рукоятки вращать наружу, пузырек уклонился влево — обе рукоятки вращать внутрь. Ну и площадка под опорной плитой изначально должна быть ровной. Когда поймешь — ничего сложного, а попробуй, пойми!

Ну, вроде, все, разобрался. Разобрался? А мины?

— Витек, дай-ка ящик. Только осторожно.

Укупорка раскрылась на две половины, с каждой стороны по пять красноватых мин, в головной части которых поблескивали металлом взрыватели. Прихватив мину за хвостовик, осторожно вытащил ее из ящика. В хвостовой части виден капсюль. Опускаешь мину в ствол, нажимаешь… А если там есть стрельба с самонакалыванием? Надо будет при первом опускании мины в ствол быть готовым к выстрелу. Никаких предохранительных устройств на взрывателе я не обнаружил, как ни старался. Не было их и все! Калибр-то невелик, всего пятьдесят миллиметров. Значит, взрыватель самый примитивный. А чем проще взрыватель, тем он капризней. Одно неловкое движение и…

Я еще более осторожно вернул килограммовую, приблизительно, мину обратно в укупорку. Фу-ух. Разобрался. Надо бы и напарника обучить.

— Витек, ты с техникой как? Никак? Понятно, тогда мины будешь подавать. Смотри сюда. Из ящика вот так, за хвост достал и осторожно мне в руки отдал. Смотри не урони и вот этой блестящей штучкой ничего не задень. Понял? Вот и хорошо.

Если у парня с техникой плохо, то смысла не вижу тратить время на его обучение, тем более что мин всего два десятка, а ночь, наверняка, предстоит бессонная. Растянувшись на еще не просохшей прошлогодней траве, я понемногу начал дремать, а потом и вовсе заснул.

Растолкал меня Витек. Не без труда разлепив глаза, я увидел, что уже начало темнеть, а рота явно готовилась к движению. Поднялся ротный Евстифеев, закинул на плечо автомат.

— Ну что мужики, пошли?

Два десятка мужиков в черных ватниках, составлявшие костяк роты, встали и пошли, молча. Следом за ними потянулись еще несколько человек разного возраста, в основном в шинелях. Потом к роте присоединились два бронебойщика со своим здоровенным ружьем.

Я уже пристроил миномет на загривке и хотел подхватить ящик с минами, но меня опередил один из пехотинцев.

— Степан Иванович сказал вам помочь.

— Степан Иванович? Это кто?

— Ротный наш.

Первый раз слышу, чтобы солдаты ротного командира по имени-отчеству называли.

— А ты давно его знаешь?

— Давно, сколько себя помню. Он у нас в леспромхозе до войны бухгалтером был.

— И многие тут из вашего леспромхоза?

— Не. Раньше больше было, да побило многих.

Не завидую я ротному, если до конца войны доживет и обратно в свой леспромхоз вернется. Это сколько же народу его попросит «расскажи Степан Иванович, как мой сын смерть свою принял». Или муж, или внук. Да какая разница кто! Главное, каждому спросившему ответить придется, и за каждого.