Земной круг

Кое что Снупс, конечно, успел разузнать от некоторых иноземцев, живших уже третий год в Москве, и в первую очередь от римского серебряника Христофора, пушечного мастера Якова, Альберта из Любека и капеллана Ивана Спасителя. Они-то знали, что у Тиманских гор уже пылают печи, в которых плавится руда печорских недр.

Михаил Снупс, довольный хорошим приемом, собрался ехать в самые дальние земли Московии, лежащие «под встоком на великой реце Оби». Но такое желание немчина вызвало у московского правительства решение вернуть незваного гостя обратно в Инсбрук.

В ответном письме Максимилиану и эрцгерцогу Сигизмунду было очень вежливо сообщено, что Снупс на Обь не был отпущен «за великое расстояние далечего пути». Как, мол, можно это сделать в то время, когда бывалые русские люди, собирающие дань на Оби, и те с огромными трудами достигают дальних земель!

Кое-что здесь можно было прочесть между строк. Так великий князь заявлял свои права, именуя себя в бумагах «государем всея Руси и многих иных земель от севера до востока».

Михаил Снупс почему-то решил избрать обратный путь из Москвы в Тироль через Литву и Польшу или Турцию, но ему в этом было отказано.

В январе 1493 года незадачливый исследователь Оби выехал из Москвы в Тверь на казенных подводах в сопровождении пристава Сеньки Зезевидова. До самой ливонской границы Снупсу на русских ямах давали по курице да по два калача в день, не считая говядины и свинины.

В Новгороде Великом посол Максимилиана еще имел возможность видеться с ганзейскими немцами, посетить их гостиные дворы и «божницу».

Торговцы из немецких городов сидели в своих лавках у бочек с медом, соляных кулей и полок, заваленных фландрскими сукнами. Через два года великий князь ударил по ганзейской торговле в Новгороде, да так, что Ганза долго не могла опомниться.

Ганзейцы, сидя в подворьях у Волхова, пересчитывали соболей и моржовые зубы, которые они должны были отправить по весне во Фландрию, а Снупс расспрашивал у них о том, чего еще не успел узнать в Москве, — насчет «земель под встоком».

Зачем же Михаил Снупс так стремился на берега Оби? Почему великий князь не пустил туда посланца Максимилиана и Сигизмунда?

«Вероятно, что Иоанн опасался сего немца как лазутчика и не хотел, чтобы он видел наши северо-восточные земли, где открылся новый источник богатств для России», — писал Н. М. Карамзин .

Сигизмунд, эрцгерцог Австрийский, живший в Инсбруке, у отвесных стен Северо-Тирольских Альп, упорнее своих предшественников занимался поисками и разработкой серебряных руд и меди в Тироле. Надо полагать, тирольские рудники быстро истощались.

В 1490 году, перед поездкой Михаила Снупса в Московию, Сигизмунд решил передать область Тироля своему племяннику Максимилиану. Король Римский стал преобразовывать и увеличивать новое владение, не оставляя без внимания и рудокопное дело. Для войны с Францией и усмирения непокорных подданных Максимилиану были нужны и серебро и медь.

В то время серебряные руды были открыты также в Скандинавии. Вероятно, этим можно объяснить то обстоятельство, что мастер большого копья Николай Поппель, посетив Русь, отправился в Данию и Швецию. Туда же поспешил и Делатор-златопосец, звеневший русскими шпорами при дворах северных правителей.

Мы не можем проститься с Михаилом Снупсом, не вспомнив еще одного обстоятельства. В наше время советский исследователь М. П. Алексеев пытался разыскать старинные иноземные бумаги об этом госте Московии.

«Проф. Otto Stolz, директор Исторического архива в Инсбруке и лучший в настоящее время знаток тирольской истории, по моей просьбе, любезно произвел тщательные поиски в этом архиве, но каких-либо следов имени Снупса в нем не нашлось», — пишет М. П. Алексеев .

Снупс затерялся в истории своей страны, зато о его незадачливом походе на Обь довольно подробно рассказывают московские «Дела цесарские».

Русские послы в Милане

Красный кречет, которого привезли Максимилиану Кляпик Еропкин и Траханиот, уже кружился в небе Верхнего Эльзаса. Московские послы, кочуя по Западной Европе, отыскали Максимилиана на «рубеже высокие Бергонии, в граде Колбергу».

Кречет был лишним поводом к тому, чтобы вспомнить о судьбе предприятия Максимилиана, ждавшего вестей о Снупсе, посланном королем Римским в страну Золотой Бабы.

Пробыв у Максимилиана в Кольмаре более двух месяцев, Кляпик и Траханиот услышали при его дворе разговоры об открытии неведомых стран, лежащих, как думали тогда, «близ Индии».

В 1493 году письмо Христофора Колумба, переведенное в мае 1492 года, было уже напечатано и в достаточной мере распространено и «в немцах» и «во фрязях».

Рассказывают, что юный душой Юлий Помпоний Лэт, узнав о великом событии, с трудом сдержал восторженные слезы.

В октябре 1493 года друг Лэта Петр Мартир, живший в Барселоне, сообщал в своем письме: