Земной круг

В то время, когда капитан Чемберлен сочинял свой проект, Меррик и К ^очитали сочинения Исаака Массы о Сибири. Этот нидерландец, хорошо знавший Московию на основе русских исследований на Северо-Востоке, совершенно правильно предсказывал возможность достижения Америки через области Азии .

В 1609 году он вывез в Нидерланды карту Сибири. Она принадлежала одному русскому, ходившему морем к устью Оби. На чертеже были показаны Обь, Мангазея, Таз, волок на Енисей.

Свою повесть о движении русских за Енисей в области, возможно сопредельные с Китаем, Масса заключал призывом к голландцам исследовать эти новые страны.

«Без сомнения, будут открыты красивые страны и не только острова, но и материк. Все же есть основание предполагать, что Америка соединяется около Китая с какой-нибудь из трех частей старого мира, подобно тому как Африка соединяется с Азией узким перешейком около Красного моря. Это кажется очень правдоподобным. В самом деле, откуда знают о существовании этого прохода, как не из некоторых сочинений, в которых указано, что он действительно существует, что служит доказательством и из чего извлекают много аргументов? А если эти части света и не соединены вместе, то они, во всяком случае, не отделяются узким проливом» .

Масса не верил в пролив Аниан. Он слишком сближал Китай с Америкой, но по-своему был прав. Масса определил русские дерзания как движение в сторону Америки.

Русские приобретения в областях за Енисеем стали широко известны в Западной Европе. Иностранцы не раз опрашивали московских послов насчет Сибири и Китая. И послы неизменно отвечали: «Сибирское царство не поколебалось, ни к какой смуте и к воровству сибирские люди не пристали» и Сибирь — вечная вотчина российских царей, раскинувшаяся на пять тысяч верст «по Обь реку великую и по Катайское государство».

В 1613 году в заграничной научной печати было сообщено, что «Тунгусия» уже платит дань Москве.

Впечатление от этого было огромно, ибо в Западной Европе страну тунгусов поспешили сблизить с «Тангутом», описанным Марко Поло.

«Любительный Якуб» — Яков Первый, король английский, — не сумев захватить русское Поморье, утешался у себя в Лондоне составлением сочинений о вреде табака. Но он не оставлял мысли о проникновении на Северо-Восток любым путем. Он упросил новое московское правительство оставить английские дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде и Ярославле.

Захватив на какое-то время Шпицберген, англичане не смогли сами вести там промысел на оленей. «Любительный Якуб» решил взять для этого «напрокат» охотников из Русской Лапландии.

В 1614 году Меррик отправил Вильяма Гурдона в Пустозерск. Затем он пристал к московским боярам с просьбами открыть торговлю с Индией и Китаем на Оби. Бояре отвечали Меррику, что до первых сибирских городов «с полгода ходу и то зимою», что Сибирь — весьма студеная страна. Они уверяли посла британской короны, что никто якобы не знает, «откуда Обь река вышла и куда вошла». Насчет Китайского государства бояре говорили, что оно, собственно, невелико и небогато, поэтому и «добиваться к нему нечего».

Меррик рвал и метал, но ничего поделать не мог. Московские торговые гости тоже отказались его поддержать, а насчет Китая заявили, что они «мало про него слыхали».

Меррик пробовал обличать строптивых купцов во лжи, но торговые люди стояли на своем. «И впереди туда не дорога ж», — говорили купцы об англичанах, просившихся в Китайское государство.

Морской ход к Мангазее

На Нижнюю Тунгуску все шли и шли плечистые русские промышленные и служилые люди.

Семен Горохов, бобыль «безродной и безплеменной», носивший, однако, лазоревую ферязь на соболях и шитую золотом рубаху, около 1615 года проник на Катангу Дальнюю.

Он прожил там пятнадцать лет.

В ту пору Савва Фрянчуженин уже коптил свои брюссельские кружева в дыму сибирских костров. Держал он себя как дома, просился у тобольского воеводы «к железной руде», где была главная корабельная верфь, в Верхотурье, писал какие-то пространные «речи» по-французски.

В самый разгар московских хлопот Меррика воевода в Тобольске, опросив Кондратия Куркина, понял, что Мангазея может тяжело пострадать от нашествия немецких людей. К тому же и Савва Фрянчуженин уверял, что голландцы не прошли на Енисей только потому, что не отнесло вовремя лед.

Подозрительная осведомленность Саввы в морских делах невольно настораживала воеводу. А тут еще пришли вести, что немцы в Архангельске уже пытались найти проводников на Восток, что у Колгуева нашли разбитый корабль с пушками.

Гонец из Тобольска повез в Москву воеводскую отписку о том, что морской ход в Мангазею надо прочно закрыть. Если же немцы, упаси бог, придут каким-нибудь обманом, то незваных гостей надо задерживать всем миром, чтобы отбить у них охоту ходить к «златокипящей» Магазее и Енисею. Таков был смысл воеводских распоряжений, вызванных тревожными сообщениями Кондратия Куркина.