Земля опадающих листьев

Так не убили же! А все из-за Цемиссия, промедлившего с отправкой депеши в Южную Армию. И потому Старый Колдун, почти никем не встреченный, легко дошел до Города, стал лагерем и приступил к осаде. Хотя, конечно, так не осаждают. Чтобы осаждать по правилам, нужны фашины, приставные лестницы, машины огненного боя, стенобитные орудия или хотя бы лопаты и заступы, чтобы было чем рыть подкоп, и еще много всякого другого. А эти просто стали шумным, беспорядочным табором, настроили себе землянок, вбили вокруг них частокол, потом приволокли откуда-то кумира, насыпали курган, поставили кумира на кургане и, разведя перед ним священный, по их понятиям, огонь, три дня бросали в него пленных, несчастных жертв, исконных руммалийцев, и дико выли свои варварские гимны, а их волхвы, то есть священники, беспрестанно кричали "Любо!" - и так продолжалось день, ночь, день, ночь, день, ночь... А мы со стен всё это видели и слышали. Но гнева не было, а было только понимание. Ведь кто перед нами? Дикие варвары. Кто их привел? Старый Колдун, воспитанный в страшном невежестве, чванливый и разнузданный. Пусть себе тешится! Но лишь до той поры, пока к нам на подмогу не подойдет Нечиппа - архистратиг Нечиппа Бэрд Великолепный - и приведет с собой легионы Южной Армии, и вот тогда-то этим дикарям не поздоровится. А что! Еще никто не смог сдержать Нечиппу. Двенадцать раз он выводил войска в поход - и всегда неизменно возвращался победителем. А посему, так рассуждали мы тогда, не стоит волноваться, а нужно только подождать какую-то неделю, а там всё само собой решится наилучшим образом.

Однако Регент решил все иначе. Он же не думал ждать Нечиппу. Поэтому дав своему войску три дня на то, чтобы немного отдохнуть с дороги и заодно сжечь всех имевшихся у них пленников, он уже на четвертый день начал штурм. Их было много, словно листьев - такая уж у них страна, - но шли они, как саранча. И мы стреляли в них, и они падали, и мы бросали на них камни, лили на них кипящую смолу... А они как бежали во всю возможную прыть через поле, так и бегом же спустились в крепостной ров - и сразу же начали рыть мечами подкоп под Влакернскую башню. Вот каково! Такого мы еще не видели! Одни из них вгрызались в землю, как кроты, а другие в это время ловко прикрывали их щитами. А мы их били, жгли! А они рыли, рыли, рыли! И Регент вышел к ним и всё кричал что-то, командовал. А мы стреляли в Регента...

Но стрелы проходили мимо. А он же рядом был! И он смеялся нам в лицо! Вот так стоял и, подняв меч, кричал, теперь уже по-руммалийски, то есть на нашем родном языке он хулил и автократора, и небо, и Всевышнего. А его лучники, чтобы прикрыть тех, кто спустился в ров, стреляли в нас. Стреляли они очень метко.

И так прошел весь день. Стемнело, и они ушли, вернулись к себе в лагерь. И мы ушли, и был Большой Совет. Мы долго спорили. Я предлагал, что нужно сделать вылазку. Меня не поддержали. Решили, что не стоит рисковать, а лучше подождать Нечиппу с легионами, и вот тогда уже и посчитаться с Регентом - один раз и сразу за всё! Что ж, хорошо, пусть будет так. Но тут, когда мы, члены Совета, уже собрались расходиться...

Вбежал посыльный и сказал: Регент опять пошел на приступ.

На этот раз они пришли с веревками и крючьями. Бросали крючья и втыкали в стены, и добирались к ним, и вновь бросали, вновь втыкали, и вновь, с каждым разом все выше и выше. К полуночи бой был уже вверху, между зубцами - на Влакернской и рядом, на Орксойской башне. Это вверху. Ну а внизу они опять рыли подкоп. И очень быстро рыли! К утру на Влакернской они уже ворвались в подземелье...

Но там их встретили огнем, они сразу понесли очень большие, ну просто чудовищные потери, и Регент приказал трубить отбой. Трубят они в рога диких быков, рев получается донельзя противный - визгливый и надрывный.

Потом еще был штурм. Потом еще. Потом еще...