Земля опадающих листьев

- Так то ж кумиры, - снова улыбнулась ключница. - Кумиры - это свет, свет - это день, а ты, мой господин, снедаем ночью. Да! Мне всё известно. На то ведь я и ключница. Ведь днем я сплю, а ночью выхожу. И вот я хожу, хожу по терему, зорко смотрю и внимательно слушаю, и проверяю все двери, все окна, и если где-то что-то не так, то я могу и отворить, и затворить, на то мне ключи и даны. Много ключей! И эти ключи, мой господин, не только от замков, но и от душ. Да-да! И чтобы ты знал, что это не пустая похвальба, я могу рассказать про ключ к твоей душе. Я смотрела в нее. И видела твой сон!

- Мой? - вздрогнул ты.

- Да, - закивала ключница. - Тот самый: про мальчика, у которого как будто бы убили отца, а самому тому мальчику один очень опасный человек порезал горло ножом. Был такой сон?

Ты не ответил - затаился. Да как она могла, подумал ты, узнать про этот сон?!

А ключница опять заговорила:

- Ну вот, теперь ты убедился, что от меня нет запоров, что мне всё известно. А вот еще: я знала того мальчика! И знала и его отца. И знаю и сейчас. Потому что он ведь и поныне жив, его тогда никто не убивал, я временами вижу его сны. А мальчик мертв. Да-да! А было это так: Хальдер и вправду пришел в то самое селение, которое ты теперь каждую ночь видишь в своем страшном сне. И была при нем его дружина, одни белобровые, а я их языка не знаю, и потому мне их сны плохо понятны. Так вот, они пришли, пристали к берегу, сошли и стали располагаться на ночлег. В той хижине, которую выбрал себе для отдыха Хальдер, жил маленький мальчик, он был тебе тогдашнему ровесник. А еще он был на тебя так сильно похож, что просто не отличить! Когда Хальдер увидел его, он очень сильно удивился, долго расспрашивал хозяина, а после белобровые, Хальдер и Бьяр, о чем-то совещались, спорили, но уже на своем, на белобровом языке, и сильно спорили, даже ругались... А после приказали всех будить, сошлись к реке, хотя было еще совсем темно, сели на весла и поспешно отчалили.

- Куда?

- Снова вверх по течению, к Уллину.

- Зачем?

- Затем, мой господин. Об этом я не могу тебе рассказать. Мне нельзя. Я дала слово.

- А мальчик что?

- А мальчик оставался дома. Он весел был, играл. И уже только на следующий день, он вдруг как упал, так уже больше не поднялся. Он умер.

- Как? Отчего?

- Не знаю, господин. Упал и умер, вот и всё.

- А я?

- А тебя нашли на реке. Ты лежал возле воды. На горле у тебя был страшный шрам. А рядом с тобой лежал меч. Теперь тот меч у Хальдера, он с ним не расстается.

- И это правда?

- Да.

- Тогда поклянись!

- Зачем? - удивилась она. - Я никогда не лгу. Так и сейчас: всё то, что ты от меня услышал, правда. А тот твой страшный сон - это ложь и наваждение. Забудь о нем. Закрой глаза, не бойся, тот страшный сон к тебе больше не явится, я его затворю. И вот я уже затворяю его, затворяю. И вот уже, и вот уже, и вот...

И ты заснул. И крепко спал всю ночь. А утром встал веселый, посвежевший, и как только вышел в гридницу, так сразу потребовал еды. Хальдер вскричал:

- Вот, наконец! Кумиры заступились!

Ты ничего ему не отвечал - ел, пил. Хальдер спросил:

- Случилось что-нибудь?

- Нет, - сказал ты. - Хворь отпустила, вот и всё.

- Какая хворь?

- Не знаю.

Он больше не расспрашивал - не смел. А, может быть...

А, может быть, он и так всё знал и потому молчал. Это, может, он и присылал к тебе ту ключницу и подучивал ее, что ей надо тебе говорить - кто знает?!

Но зато тот страшный сон тебя больше уже не донимал. А ключница...

Ты ее с той поры больше уже не видел. А поначалу очень ждал! Вот ночь придет, все лягут и заснут, тишь в тереме, тьма. А ты лежишь и слушаешь, не заскрипит ли где половица, не раздадутся ли знакомые шаги, не мелькнет ли свет в щели под дверью...