Зелёные глаза

Чего-то не хватало. Перца! Знатоки знают: перец придает особый вкус любому блюду. Ну а грибной суп и сам бог велел поперчить. Тщательно проделав операцию, я старательно помешал суп и убавил пламя. Пусть напаривается. Полюбовавшись в очередной раз формой одного их трофейных ножей, я вышел во двор. На улице уже пахло вечером. Я даже не заметил, как прошёл день. Такой легкости я давно не ощущал в себе. Легко дышалось, хотелось петь и делать добрые дела. А ведь все удовольствия дня ещё впереди. Мимо прошёл дядя Боря. Зайдя в кухню, он плотно закрыл дверь. Я понял: мухи. От них в деревне не продохнуть, особенно осенью.

– Ну, что молодёжь? Застоялись? Хорош бездельничать. Пора в баню, – обрадовал нас дядя Боря, выходя из кухни.

Подошел Лешка с грязными по локоть руками. Вид у него был жалким.

– Иди, помой руки. Мыло на кухне. На окне. В умывальнике кончилось, – посоветовал дядя Боря.

Лёшка пошагал по трапу на кухню, где уже хлопотала хозяйка.

В бане нас наверное решили извести. Такого и в аду не будет, чего пришлось пережить и перетерпеть в бане. Из всего пережитого мне понравился предбанник. Там, посреди просторного предбанника прямо из под пола торчала колонка. Это было очень грамотно. Захотел, набрал. Вода всегда свежая и чистая.

Обливаясь приятным потом, мы сидели на деревянной лавке с раскрасневшимися телами и балдели от счастья.

Я стал изучать баню, сложенную из посеребрённых аккуратных кругляков.

– Почему из осины? – спросил я. – Ведь столько кедра кругом.

– Осина всю грязь вытягивает. Да и смолы в ней нет. Если попался смоляк, всю жизнь к заднице липнуть будет, – пояснил хозяин. – Да и жаль кедр. Чего ж его по всякому пустяку изводить. Ты знаешь, как долго он растет в тайге? Осина в два, в три раза быстрее. Пользы от нее в лесу никакой, разве что тень для того же кедра, пока он подымается. А кедр – это хлеб в тайге. От него весь зверь в лесу корм имеет. Ладно, пойдем, я вас попарю, как положено.

Я покосился на Леху. Тот замычал и раскрыл свою пасть в искаженной гримасе.

– Давай, давай! Молодежь. Сейчас покажу вам настоящий русский пар. Настроили саун в своем Хабаровске. Ерунда всё это. Русская баня – вот что надо русскому мужику. Пошли! – и он с силой погнал нас в свой крематорий.

Меня сначала удивило и даже опечалило то, что печка и мойка в одном пространстве. А как же париться? Здесь же стояли свеженькие, недавно собранные лавки. В углу – тазы для помывки. В полах зияли щели величиной с палец. Из них по ногам поднимался прохладный воздух от земли. Но то, что было выше пояса, уже называлось баней. От печки, собранной из какого-то даже розового кирпича, исходил жуткий жар. Он тут же смешивался с прохладным воздухом и превращал просторную комнату в одну большую горячую духовку.

– Давай, залазь! Выше забирайся. Сейчас поддам, – командовал дядя Боря. В своём костюме, состоящем из шапки-ушанки, рукавиц и двух дубовых веников, он совсем не был похож на участкового милиционера.

– Сейчас я из вас всю городскую грязь выпарю.

Как только он брызнул на камни, я понял, что они не просто горячие. Лежащие прямо на чугунной плите, красной от березовых дров, камни дружно сказали «пс», а потом я пожалел, что согласился лезть на верхнюю полку.

– Береги уши! – заорал дядя Боря и стал размахивать своим оружием, словно казак шашкой. Я, как мог, обхватил полку руками и сжал зубы.

– Расслабься. Не стоит напрягаться, – успокоил шеф. – Это, брат, баня. От неё всё здоровье. Не закрывай себя. Сейчас привыкнешь.

Лёха лежал рядом и только покрякивал, не знаю от чего. Я не узнавал своего друга. Он терпел! А раз так, значит, и я смогу. Веники хлестали по спине и заднице так безжалостно, что ремень в далеком детстве показался мне легким наказанием. А ведь я «старый» парильщик. Краем глаза я наблюдал за своим инквизитором. «Интересно, кто раньше сломается? И на сколько хватит ещё этого человека, далеко не молодого?» – думал я.

Но когда дядя Боря потянулся к ковшику, я понял: или из меня сделают окорок, или я вечером наслаждаюсь грибным супом, в который, как мне показалось, я маловато посыпал перчика.

Я заорал, как ошпаренный, и пулей выскочил на улицу. Меня спасло заранее приготовленное ведро воды. Это было второе испытание. Моя голова чуть не треснула по швам, пока я лил на себя эту воду. С такой баней – одно из двух: или до ста лет, или прямо из парилки в морг.

– Ну, как? – хлопнул меня по плечу дядя Боря. Я посмотрел на Лёху. Он уже не улыбался. Покрытый красными пятнами, он походил на марсианского диверсанта. Кажется, там красное в моде. Я и сам был не лучше.

– Сейчас бы пива! – сладостно пропел дядя Боря и одним залпом выпил полковша холодного хлебного кваса. Квас оказался подстать самой бане. Где-то внутри моей головы опять что-то треснуло, а в глазах появились новые цвета. Даже слух изменился.

– А ты говоришь, отдельно. Все это не главное. Помыться можно и потом. А сначала баня. Париться. А уж когда напарился, после всего можно сполоснуться тёпленькой водичкой. Зато при таком устройстве баня всегда сухая и долго не гниёт. Хорошо то, что удобно и просто.