Зеленая кнопка

Я отдал приказ о подготовке атаки и вслед за командирами взводов вышел из блиндажа, чтобы посмотреть, насколько темна ночь. Тот день был пасмурным, и потому мрак наступил рано. Но на юге небо постепенно очищалось. Если ветер не переменится, то через пару-тройку часов он разгонит тучи и здесь, в районе наших боевых действий. Ночь станет относительно светлой, с яркими, как всегда бывает в горах, звездами, почти такими же, как те, которые сияют над моим родным Дагестаном.

До этого момента требовалось взять штурмом укрепления «духов», потом совершить стремительный марш-бросок в сторону заблокированного офицерского взвода военной разведки. А там уже вести бой можно будет и в светлую ночь. «Духи» попадут под удар с двух сторон. Всегда неприятно, когда по тебе стреляют и сзади, и спереди.

Естественно, удар с тыла будет куда более сильным и массированным. Значит, у «духов» останется только одна возможность выбраться из-под этого удара и выполнить свою задачу. Им придется атаковать взвод военной разведки, вернее сказать, то, что от него к тому моменту останется.

При этом я прекрасно понимал, что у противника существует неплохая система связи, которую ему поставили западные союзники, прежде всего, конечно, американцы. Тот отряд «духов», который запер между хребтов в тупиковом ущелье офицерский взвод военной разведки, должен вовремя получить сообщение о том, что оборона в укрепленном районе на окраине кишлака прорвана и десантная штурмовая рота идет на них.

Что могут предпринять в этом случае «духи»? Самое естественное для них – создать у себя в тылах новую линию обороны. Я надеялся, что они поступят именно так и не станут сами прорываться в ущелье, откуда не существует выхода. Им не будет смысла атаковать военных разведчиков. Разве что только из желания в отчаянии их уничтожить. Гораздо разумнее организовать линию обороны в тылах. Но тогда уже сзади в линию ударят сами военные разведчики. Они всегда бывают отлично подготовленными для ведения боевых действий. Тем более это не солдатский, а офицерский взвод. Хотя моя рота в состоянии обеспечить намного более серьезную плотность огня. Хотя бы за счет количества стволов.

Но тут возникает сложность, разрешить которую может только наличие связи между мной и взводом военной разведки. А таковой у нас не было. Мое главное опасение сводилось к тому, что при атаке по одной линии, а согласно карте иной она и быть не может, мы с военными разведчиками рискуем над головами «духов» друг друга в темноте перестрелять.

Поэтому нам следовало соблюдать повышенную осторожность и строгость в действиях. Я особо предупредил об этом командиров взводов. Они, в свою очередь, должны были довести этот момент до сведения своих бойцов…

* * *

Подкрепление, о котором сообщил командующий, подошло вовремя. Я успел ввести в курс дела командиров взводов и даже дал солдатам три минуты на то, чтобы перевести дыхание, – столько, сколько время позволяло. А потом началось…

К каменной гряде, где стараниями первого взвода во главе со старшим сержантом Жеребякиным был создан плацдарм, мы выдвинулись всей ротой вполне успешно и даже незаметно для «духов». Воспользовались темнотой. Я шел вместе со вторым взводом, рядом с лейтенантом Петросяном.

Жеребякин запретил солдатам своего взвода стрелять без приказа, чтобы не выдать существование плацдарма. Я хотел его заранее предупредить об этом, но пальбы с той стороны и так слышно не было, а сержант-радист жаловался на сложность связи, и я не стал его «насиловать». Этот самый Жеребякин, похоже, был весьма толковым парнем, хотя и не имел военного образования.

Последние три десятка метров рота вместе с пополнением преодолевала ползком. Как раз в этот момент со стороны плацдарма донеслись автоматные очереди. Стрельба могла быть вызвана двумя причинами. «Духи» обнаружили первый взвод и попробовали уничтожить его. Или же он сам пошел в атаку на укрепления в желании расширить свой плацдарм.

Дальше передвигаться ползком в любом случае уже не было никакой необходимости. Рота рвалась побыстрее вступить в бой.

Поэтому я дал команду, которую все ждали:

– Рота, вперед! Бегом марш!

Это, скажем, комбат имеет право управлять боем из окопа. А командир роты обязан лично возглавлять атаку. Я так и поступил, поэтому одним из первых оказался у каменной гряды, где меня встретили ефрейтор и два бойца. Они подвели нас к проходу в минном поле.

– Ширина минного поля? – спросил я ефрейтора, едва переведя дыхание.

– От десяти до двенадцати метров. Мины стоят плотно. В шахматном порядке.

Это было мне хорошо знакомо. Моджахеды всегда выставляли мины не как-нибудь, а строго в шахматном порядке.

Через опасный участок рота просочилась мощным ручьем и практически не попала под обстрел. Из этого я сделал вполне естественный вывод о том, что первый взвод захватил укрепления и перебил там «духов».