Зеленая кнопка

Наконец дверь открылась. Салиху, при его росте, не требовалось усердно тянуться, чтобы достать до лампочки. Он повернул ее, на пару секунд осветил камеру. За это время охранник успел рассмотреть меня, лежащего и спящего, тут же выключил свет и, пятясь, вышел. Снова загремели ключи в связке. Потом они стали поочередно проворачиваться в замках.

Я надеялся, что Салих успокоился. Теперь он будет спокойно спать дальше. Но этот тип принялся вышагивать перед дверью туда и обратно.

Мне это, впрочем, совсем не мешало продолжить работу. Я быстро завершил ее, остался доволен результатом и хотел было начать перерезать веревку на руках, когда услышал за дверью шаги нескольких человек. Я насчитал по топоту ног троих, если не четверых бандитов. Кто, кроме них, мог появиться в этой пещере!

Шаги стихли рядом с дверью, когда эти люди встретились с Салихом. Я услышал негромкий разговор на незнакомом мне языке и сумел разобрать только слово «эмир», прозвучавшее несколько раз. Это автоматически означало, что бандиты пришли за мной по приказу своего главаря.

Передо мной сразу встала проблема. Можно было постараться побыстрее развязать руки, но держать их за спиной, не показывать, что они свободны, до того, как бандиты распутают мои ноги. А уж тогда, освободившись, я смогу что-то сделать и руками, и ногами.

Но я тут же вспомнил, как грамотно и обученно вели себя бандиты. Двое вставали рядом со мной, другая пара держалась поодаль. Все стволы постоянно смотрели в мою сторону. Будь я в бронежилете, еще можно было бы на что-то рассчитывать. Например, на то, что мне удастся прикрыться телом бандита, которого я сразу сумею «отключить». Но если два человека будут стоять по бокам и слегка в стороне, то я смогу заслонить себя только с одной стороны, а в это время прозвучит очередь с другой.

Конечно, погибнуть вот так – это гораздо проще, чем терпеть пытки, которые переносят все пленники, попавшие в руки бандитов. Но при этом я не сумею выполнить поставленную перед собой задачу – не смогу лишить банду эмира, весьма опытного в военном деле. А мой взвод так и останется без своего штатного командира, который тоже чего-то стоит в боевой обстановке. Нет уж, пусть лучше боевики отведут меня к своему эмиру.

Значит, разрезать путы на руках пока нельзя. Нужно дождаться подходящего момента. Тем более я видел, что эмир меня не боится. В силу собственной самоуверенности или еще по какой-то причине, но он, короче, не опасался оставаться со мной наедине. Этим не грех воспользоваться.

Я продолжил точить монетку, не разрезая путы. Пробовал пальцем остроту лезвия и прислушивался к тому, что происходило за дверью.

Наконец, зазвенело железо. На сей раз, ключ был выбран сразу верно. Салих уже приобрел опыт в этом нелегком деле и быстро открыл оба замка. Я зажал монету в ладони.

В камеру вошли пятеро бандитов. В подсчетах на звук шагов я не ошибся – четверо новых и Салих. Именно он, понятное дело, шел первым, побрякивая то ли ключами в связке, то ли собственными костями. Изначально этот субъект показался мне просто мосластым, но не жутко костлявым. Теперь тени ложились так, что этот бандит выглядел едва ли не засушенным, доведенным до дистрофического состояния.

Салих сразу повернул лампочку. Загорелся свет, при котором он уже не показался мне полным дистрофиком, но выглядел сильно худощавым, как и прежде, и даже основательно, на долгие годы вперед голодным.

За ним в тюремный грот вошел мой старый знакомый Сиражутдин, отчаянно зевающий. Эти громкие звуки я слышал и раньше, когда они раздавались за дверью, но не знал, кто из бандитов издавал их. Теперь увидел.

– А ты говорил, что он спит, – обратился Сиражутдин к Салиху.

Тот в ответ громыхнул костями. Это он так плечами пожал.

– Проснулся, значит… – ответил я с вызовом.

– То-то я и подумал, как же это человек, попавший в плен, может уснуть. Он озабочен должен быть, нервничать обязан, а не спать, – верно просчитал ситуацию Сиражутдин.

При этом он то ли бронежилет почесывал, то ли свои пальцы об него. Должен сказать, что я пока еще ни разу не слышал, чтобы бронежилеты имели свойство болеть чесоткой.

– Нервы у меня крепкие, – ответил я. – А озабоченность должен проявить ты. Тебе положено не спать, нервничать и громко зевать.

– Почему же одному мне? Больше никому, да? – спросил бандит и со смехом посмотрел на своих собратьев, вошедших вслед за ним и наставивших на меня стволы автоматов.

Хотя я не слышал, чтобы кто-то из них щелкнул предохранителем, опуская его в боевое положение. Впрочем, я много раз встречался с тем, что эти ребята всегда держат автомат в готовности к стрельбе.

– Не я один тебя, дурака, захватывал, – добавил он.

Другие бандиты дружно хохотнули, поддакивая таким образом Сиражутдину. По этому факту я понял, что он пользуется среди них определенным авторитетом и является, видимо, каким-то мелким командиром. Гоготали-то они, похоже, только чтобы его ублажить.