— Может, он правду говорит, Фрэн, откуда ты знаешь? — говорит Сесилия.
— Дрались с фиштаунскими. Биты, ножи, стволы, толпа отморозков, — говорит Стивен заплетающимся языком.
— Фиштаун? Биты? Стволы? Фрэн, ты понимаешь, о чем он?
Меня пугает то, что Стивен упомянул о ножах и стволах. Я ничего такого не видел.
— Конечно нет, — говорит Фрэнсис Младший. — От такой пьяни разве услышишь чего путного?
— Фрэн, только, бля, по новой начинать не надо, — сварливо бормочет Сесилия. Они с Фрэнсисом, как всегда, начинают закипать в параллельном режиме.
— Ничего я не начинаю. Просто ему в этом доме наплевать на всех, кроме себя любимого.
— Неправда, — говорит Стивен.
— Заткнись, — говорит Фрэнсис Младший. — Еще слово — и ты у меня схлопочешь по морде.
— Хорош из себя крутого строить, — спокойно и без злости отвечает ему Стивен.
— Фрэн, лучше притормози, а то вы сейчас снова начнете друг друга мордовать, — предупреждает Сесилия.
— Никто не смеет меня мордовать. Это мой дом. Я сам здесь кого хочешь измордую.
— Пап, что за бред ты несешь, — говорит Стивен, постепенно тоже закипая.
— Стивен, прекрати, — умоляет Сесилия. — Идите-ка, оба, спать.
— Я пойду спать тогда, когда захочу, — орет Фрэнсис Младший. — А завтра с утра, как обычно, встану и пойду на работу. А ты, верно, о таком слове и не слышал, да, Стивен?
— У меня тоже есть работа, — говорит Стивен.
— А сегодня вечером ты там был? — орет на него Фрэнсис Младший.
— Что? — переспрашивает Стивен, стараясь изобразить удивление.
— Ты все слышал. Я спрашиваю: ты ходил на работу сегодня вечером или нет?
— Ты сам видел, что да.
— Я видел, что ты вышел из дома в рабочей одежде. А сейчас я вижу, что на тебе ее нет. Где рабочая одежда?
— На работе оставил.
— Врешь. Ты не ходил на работу. Я звонил туда. Сказали, что ты отпросился по болезни.
— Ма, скажи ему, чтобы не тыкал пальцем мне в лицо, — уже в бешенстве говорит Стивен.
— Фрэнсис Тухи, ну-ка отошел на хрен от сына подальше. Разборок мне здесь не нужно.
— Я у себя в доме и буду стоять, где хочу, — орет он.
— Ма, скажи ему, чтобы не тыкал пальцем мне в лицо, — повторяет Стивен.
— Да ты посмотри на его голову, Фрэн, — умоляет Сесилия. — Неужели снова будешь его бить?
— Быстро убрал от меня свой гребаный палец, а не то… — рявкает Стивен.
— А не то — что? — орет ему в ответ Фрэнсис Младший. — А не то — что ты со мной сделаешь, а, крутой? Мало я тебе вчера по роже настучал, еще хочешь? А что — мне не сложно, а если по
— Что такое, наш герой-любовник расстроился?
Тишина. Бац. Кто-то получает удар. Что-то падает на пол.
— Эй, Генри-задница, может, пойдем в мою комнату и послушаем пластинки? — спрашивает Сес, которая выглядит так, будто спать и не ложилась, если не брать во внимание шалаш у нее на голове.
— Эй, сквернословка, ты, никак, проснулась, — говорю я. — Что хочешь послушать?
— Сам выбирай, — говорит она мне. — Что-нибудь веселое, ладно?
В таком случае выбор очевиден: Сонни и Шер, альбом «Good Times». С этими никогда не ошибешься. Я выуживаю с полки нужную пластинку. Обложка — так себе, особенно если учесть, что сисек у Шер вообще не видно, а кроме того, прическа у Сонни Боно (челка, как будто только что сбежал из психушки, и длинные лохмы сзади) — хуже не придумаешь. Мысленно проклиная отсутствие сисек и ужасную прическу, я направляюсь в комнату Сес, где она лежит у себя на кровати на спине, заложив руки за голову. Я сажусь на розовый пластмассовый стульчик, один из тех, какие можно увидеть на чайных вечеринках у девчонок-пятиклассниц, и его ножки тут же сгибаются под моим весом.
— Что, папа со Стивеном опять друг из друга дерьмо вышибают? — спрашивает Сес.
— Что? Нет. Они просто танцуют сальсу, поэтому так шумно. Белые — что с них возьмешь?
— Только после такой сальсы потом почему-то приходится вправлять половицы, — со смехом говорит она. Потом спрашивает, уже серьезно: — Стивен снова пил?
— Ага, — грустно отвечаю я.
— А ты, когда вырастешь, тоже будешь пить? И драться с папой? И будешь так же мешать мне спокойно спать?
— Нет.
— Стивен, когда был как ты, наверное, тоже так говорил.
— Да ты что? — спрашиваю я. — В моем возрасте Стивен уже давно пил.
— Нет, не пил, дурак.
— Да точно пил. Он и в классе пил. Пиво. А бутылки открывал об полочку для мела.
— С ума сошел? Он так не делал, — говорит Сес, и в голосе ее удивление пополам с раздражением.
Внизу по-прежнему дерутся, но разобрать ничего нельзя, потому что закрыта дверь, а в комнате на полную мощность орет инструменталка «У меня есть ты, детка». Готов поспорить, и Фрэнни уже там.
— Генри, я серьезно, — говорит Сес. — Не хочу, чтобы ты пил.
— О’кей, не буду, — обещаю я.
— Но ведь все кругом пьют.
— Неправда, — говорю я. — Вот, скажем, мама не пьет.
— Зато принимает таблетки, — напоминает она мне.
— Ты-то откуда знаешь про таблетки? — спрашиваю я у Сес, а та хмурится, теребит зеленые бусы на шее и начинает их жевать.