— К черту! Шейла, выйди, пожалуйста.
Дверь открывается, появляется Шейла. Крики разом обрываются, будто игла соскочила с пластинки. Следует добрая минута нервных и восторженных, от всей души, аплодисментов. Вот наконец и главная изюминка (изюминки?). Публика уважительно ее приветствует.
— Йоу, парни, — говорит Шейла. Ей пятнадцать, темные волосы, майка и джинсовые шорты… конечно, немного полновата. Но это ничего; хороший загар и ее сиськи, ну, в общем, о них я уже упоминал. Мы в раю, друг мой. Добро пожаловать на Остров Фантазий.
— Я думала, Шеймас, мы сначала будем учить их, как расстегивать застежку на лифчике, — говорит она.
— Планы изменились, — говорит Шеймас, дрожа всем телом. — Теперь мы просто хотим посмотреть на сиськи. Дай помогу тебе снять рубашку. — С этими словами он со скоростью хоккеиста, врубающегося в центр драки, через голову стягивает с нее майку. Сиськи — еще только что безмятежно покоившиеся в лифчике — высовываются подышать воздухом Филли и, словно два безупречных и бледных воздушных шара, взмывают в небо над холодным и грязным городом.
Неожиданно из дома вылетает миссис О’Шоннеси (с такими же прекрасными, как и у Шейлы, сиськами). В одной руке у нее банка с пивом, в другой — лопаточка для торта, а на лице выражение под стать упившейся телке, которая, выйдя из двери своего дома, видит следующее: ее собственный сын тискает за сиськи ее собственную дочь; два десятка парней улюлюкают, стоя на стульях; святой Блез прикинул на себя форму гимназистки. Она стремглав бросается к статуе.
— Кто надел на святого Блеза эту школьную форму? — в ужасе восклицает она. — Совсем больные, что ли?
Она срывает форму со святого Блеза и целует кольцо на его руке, чтобы тот все простил. Мистер О’Шоннеси с волосами, мягкими как брилло[20], выходит следом и оглядывается по сторонам.
— Ты что, мое пиво схватила? — спрашивает он у жены. — Когда будет обед?
Ах, эта жизнь на улице Святого Патрика.
8
— Фрэн, сколько у тебя в кошельке осталось? — спрашивает Сесилия Реджина (Фицпатрик) Тухи, родившаяся 1 апреля 1945 года, младшая из пяти сестер, в семье, где отец пил и ходил налево, а в итоге вообще ушел от ее суицидентки-матери. Семья Фицпатриков жила на улице Святого Доминика в приходе святого Бернарда, недалеко, наверное, кварталах в десяти к югу отсюда. Сесилия была озлобленным ребенком и все детство провела, вытаскивая мамину голову из духовки, стрясая мелочь с одноклассников и покупая на это бабло, а также на те деньги, что посылал ей по почте отец, пластинки с рок-н-роллом, которые потом пускала на полную мощность за запертой дверью своей комнаты.
— Не знаю, может, баксов пять, — отвечает Фрэнсис Младший, родившийся 1 апреля 1944 года, старший из пятнадцати братьев и сестер. Его отец, отучившийся два года в семинарии, пока не выгнали, днем разносил почту, а вечерами ошивался возле приходских монашек и священников. Его мамаша была занята тем, что штамповала детишек или приходила в себя, отлеживаясь на диване дома на улице Святого Игнатия в приходе святого Патрика, недалеко, кварталах в пятнадцати к югу отсюда. В итоге его неудачник-отец всю жизнь просидел на шее у своих детей. В жизни самого Фрэнсиса Младшего не было ни дня, когда не приходилось вкалывать, так что лучше и не спрашивать его об этом.
— Пять баксов? Ты ж только что с зарплаты, — сетует Сесилия, бросает ручку на стол и с досадой трет глаза. Она познакомилась с Фрэнсисом Младшим 25 марта 1960 года на свидании вслепую. Тогда ей было всего пятнадцать, и гулять с парнями ей запрещали, поэтому ее подруга организовала им свидание на углу в двух кварталах от дома. Сесилия стояла и ждала Фрэнсиса Младшего, который опаздывал и был порядком под кумаром.