Зелье для Ее Величества. Усадьба

Он не услышал даже шороха – на голову натянули мешок и железной хваткой заломили руки за спину, быстро обшарили. Даже ойкнуть не успел. Пока волокли, брыкался как мог, но на помощь не звал – во-первых, не помогут, во-вторых, урон его чести. Вскоре его запихали в карету. Похитители сели по бокам, продолжая удерживать его за руки.

– Я – сыщик Розыскной экспедиции Розинцев! – решил обозначить себя похитителям Иван, мало ли, может, обознались. – За мое похищение на каторгу пойдете!

В ответ не прозвучало ни слова.

«Ну что ж, по крайней мере, будь это простые грабители, я бы уже лежал с проломленной головой, а не ехал в карете», – подумал Иван и предоставил себя своей судьбе.

Через десять минут карета остановилась. Его более-менее предупредительно поставили на землю, и приглушенный сиплый голос произнес:

– Ступайте спокойно, Ваше благородие.

К этому времени Розинцев был уже в ярости – никто не смеет вот так запросто хватать дворянина, да еще который служит государству! Но на пленителей он свою злость тратить не стал, они люди подневольные, им приказали – они исполнили. Ну а вот тому, кто отдал такой приказ, он выскажет все в лицо, невзирая на чины, решил про себя Иван.

– Осторожно, тут ступени, – придержали его под локоток.

Почему-то Иван ожидал, что ступени поведут наверх, но нога провалилась, и он чуть кубарем не покатился вниз. Немного стало не по себе. Лестницы, ведущие в подвал, не сулят ничего хорошего, а полагать, что его ведут в винный погреб, у него оснований не было. Вскоре у Розинцева развеялись все подозрения – судя по запахам, поднимающимся снизу, его вели в пытошную.

Ноги противно задрожали, он весь покрылся холодным потом, подкатила тошнота. Мало ли – донос кто настрочил о заговоре, тут цацкаться не станут, засунут ногу в испанский сапог или на дыбе кости из суставов выдернут – и готов государев преступник. Ступени кончились, Ивана немного развернули и слегка подтолкнули в спину. Он понял, что уже в допросной. Тяжелая рука хлопнула его по плечу, и он бухнулся на жесткий табурет. Сдернули мешок. Розинцев слегка прищурился от света факелов. Перед ним сидел, судя по платью, вельможа высокого положения. В его маленьких черных колючих глазах мерцало отраженное пламя факелов.

– Посмотри-ка, Кондрат, – обратился вельможа к палачу, – еще зеленый совсем, а все туда же, во враги нашей матушки императрицы!

– Да какой же я враг!! – выпалил Иван, вскакивая. – Отродясь не было, верой и правдой служу Ее Императорскому Величеству!!

Тяжелая рука сзади снова опустила его на табурет, да так и осталась лежать на плече.

– Вот сейчас мы про то и сведаем, – кивнул незнакомец палачу.

Дальнейшее Иван помнил с трудом – он что-то бессвязно выкрикивал и брыкался, однако очень быстро был разут, по пояс раздет, одна нога была зажата в ящике с шипами на шестеренках – «испанский сапог», руки связаны и подтянуты на веревке над головой.

– Раскали щипцы как следует, голубчик, – отдал новое распоряжение человек с черными глазами, – с малого начнем, торопиться нам некуда.

Палач живо переместился к камину с углями, из которых торчали всякие железяки, и начал их раздувать мехами.

– В чем конкретно меня обвиняют? – пролепетал-проплакал несчастный.

– А в том, голуба, что хотел навредить слугам Ее Величества. С какой целью следил, кто послал?! – рявкнул он.

– Да никто не посылал! – крикнул Розинцев и дальше выпалил все события этого дня и все свои мысли.

– Складно врешь, – кивнул вельможа. – Кондрат! Скоро ль ты там??

– Иду, иду, Ваше высокоблагородие, – прогудел заплечных дел мастер.

– Я не вру, я не вру!! – забился-заголосил Розинцев.

– Ну-ка давай наперво ему вот здесь оторви, – не обращая внимания на крики, произнес черный человек и указал пальцем, где именно.

Раскаленные докрасна раскрытые щипцы приблизились к груди Ивана – свой крик он услышал как бы со стороны, мир отдалился и померк.

Пришел в себя не сразу. Почему-то было мокро и холодно. Когда сознание окончательно прояснилось, он забыл и про холод, и про мокроту – он продолжал сидеть в пытошной в том же состоянии и в том же качестве, в каком его и покинуло сознание. С ужасом посмотрел на грудь – все было на месте.

– Что ж ты слабенький-то такой, – произнесли с укоризной их высокоблагородие, – даже начать не начали еще, а уже в обморок, как барышня.

Ивану нечего было сказать, и он бессмысленно водил взглядом по допросной.

– А ну-ка родные, оставьте нас пошептаться с господином Розинцевым, – бросил он всем, кто был в подвале.

Поклонившись, палач и двое конвоиров растворились в темноте коридора, закрыв за собой дверь.

Какое-то время их высокоблагородие иронично разглядывал Ивана, что-то прикидывая. Потом встал, зачерпнул ковшом воду из бочки, подошел к нему и поднес к губам:

– Пей.

Иван судорожно сделал несколько больших глотков.

– Все дело чуть мне не испортил, подлец. Но хвалю, неплохо соображаешь, щучий сын, – и, откинув полы камзола, их высокоблагородие сели обратно в кресло.

Розинцев недоуменно воззрился на него.

– То, что я тебе сейчас расскажу, является строжайшей государственной тайной, понял?