Здравствуй, Душа!

«Фантазия же вообще есть самостоятельная деятельность души, которая прорывается везде, где действие чинящего препятствия сознания либо ослабевает, либо прекращается вовсе, как, например, во сне. Во сне фантазия проявляется в виде сновидения» (Юнг, 1998a, пар. 125).

Но все это еще не объясняет его источник. И тут мы возвращаемся к архетипам, юнговскому океану коллективной памяти. Само человеческое прошлое поставляет нам живые картинки снов — образы, из безграничного многообразия форм человеческого опыта, прошедших через длительную эволюционную историю. Это и есть тот самый образный (имагинальный) мир. Следует признать, что содержания наших снов обладают весьма привлекательными, притягательными, соблазнительными, равно как и ужасающими, пугающими, отвращающими свойствами. Во всех случаях они провоцируют нас не только на рациональное объяснение, но и вызывают соответствующие эмоции. Кажется, что они взывают к нашей интуиции, демонстрируя нам дурное, или зловещее, или же необыкновенное, удивительное, или важное и серьезное, а подчас высокопарное или низменное. Они несут в себе много энергии — положительной или отрицательной, наполняющей или иссушающей — и, наряду с фантазиями, могут являться выражением душевного состояния и созидателями души. Как только мы начинаем относиться к ним со всей серьезностью, у нас начинается настоящая внутренняя жизнь.

Внимание, уделяемое нами своему повседневному внешнему миру, определяется ответственностью нашего эго-сознания. Язык Эго подчинен логическим правилам. Язык же, на котором разговаривает душа, при всей ее глубине, весьма неясен, непонятен, туманен. Временами кажется, что он «сознательно», «обдуманно» таков, и мы можем полагать, что это и входит в правила мифологического измерения души, ее мифической загадки, в глубинное таинство самой жизни. Возможно, так происходит еще и потому, что, живя по архетипическим законам, душа не укладывается в решетку пространственно-временных отношений, в которых она должна обрести свое проявление. По мере того как сами содержания, перемешанные в беспорядке, без разбора сваленные в одну кучу и бессмысленные, появляются перед «сознательными очами», начинает казаться, что есть какая-то безошибочная селективность, работающая на их представление. Как если бы душа давала некий репортаж из бессознательной стороны нашего психического и тут же предлагала какой-то комментарий по поводу нас с совершенно другой, противоположной или дополнительной точки зрения. Это задает Эго не только толковательную задачу, но и ставит его перед проблемой интеграции подобных содержаний. Поскольку если эти образы заслуживают поощрения и моральной поддержки и за ними признается определенная ценность, то они приобретают в нашей жизни статус моральной силы.

С помощью образных форм душа разговаривает с нами на органически присущем нам подлинном языке. Получив однажды возможность выразить свою потребность в питающей поддержке для того, чтобы расти самой, и будучи услышанной Эго, душа приобретает свое собственное желание для дальнейшего выражения. Она уже угнездилась в личности, приобрела в ней свою реальную воплощенную жизнь, собственные цели и запросы, которые она накладывает на нас, через которые мы должны судить о себе, которые могут выступать против желаний и целей Эго, и которыми Эго, возможно, придется даже пожертвовать. Впрочем, вполне возможен и такой вариант, когда Эго жертвует пожеланиями души.

Утвердив воображение в качестве пропуска на вход в закрытые кладовые образов, унаследованных юнговским коллективным бессознательным, зададимся вопросом об устройстве этих «кладовых» и о том, как они пополняются.

Здесь я использую юнговскую зарисовку психического процесса «проекции». Юнг писал: «…бессознательный, автоматический процесс, с помощью которого бессознательное психическое содержание субъекта переносит себя на объект, так что оно кажется принадлежащим этому объекту» (Jung, CW, vol. 9i, par. 7). В другом месте: «Проекция есть общий психологический механизм переноса субъективных содержаний любого рода в объект» (Юнг, 2007, с. 179). Я предполагаю, что обширный пласт образов, хранящихся в объективной психике, получает свое существование, по крайней мере отчасти, путем проекции во времени в качестве архетипических форм.

Душа как точка зрения

Впервые с изменениями и под названием «Озирание или обозрение?» опубликовано в журнале «Звезда» 2005, № 6.