Заживо в темноте

Он включил радио, где диспетчер уже передавала патрулям его инструкции, и широко улыбнулся остальным:

– Вот теперь, пожалуй, мы ее найдем!

Глава 65

В горле першило, во рту стоял тошнотворный вкус рвоты. Джулиет уже почти не двигалась – не было сил. И даже мысли о том, что воздух скоро закончится и она умрет, не вызывали прежнего ужаса.

В голове пульсировала боль. По виску что-то стекало – должно быть, кровь. Страшно болели плечи: несколько часов она пролежала с руками, связанными за спиной. Кисти совсем онемели. Первое время Джулиет пыталась шевелить пальцами, чтобы не прекращался приток крови, но теперь уже не думала об этом. Ей хотелось одного – чтобы все закончилось. Уже неважно как.

Сколько она здесь лежит? Целую вечность. Воспоминание о музыке над головой стало расплывчатым, нечетким, словно из сна. Наверное, вообще почудилось.

И вдруг, будто услышав ее мысли, наверху вновь послышалась музыка. На этот раз она звучала по-другому. Неприятная, визгливая, с каким-то треском.

Однако сил на крик не осталось.

Потом музыка стихла, и Джулиет погрузилась в забытье.

* * *

– Пока не идет трансляция, мы с каждой секундой теряем шансы, – мрачно заметил Фостер.

Экран оставался черным уже три с половиной минуты – пока что самый долгий перерыв в вещании. Если убийца решил прекратить ее совсем, Джулиет обречена. Даже если трансляция возобновится, велика вероятность, что за это время кто-то из патрульных проехал мимо могилы, но теперь они об этом не узнают. Фостер делал все возможное для координации поисков – каждый раз, когда прекращался прямой эфир, приказывал остановиться и патрульным: но в поисках Джулиет участвовали уже четырнадцать полицейских машин с орущей из динамиков музыкой, и слаженно действовать им становилось сложно.

Что еще хуже, диспетчерская разрывалась от телефонных звонков. Граждане Сан-Анджело, тихим воскресным утром разбуженные музыкой на полной громкости, вовсе этому не обрадовались и принялись дружно набирать 911. Вперемешку с ними звонили перепуганные люди, наткнувшиеся на видео с Джулиет. Пробиваться через все это и продолжать координировать поиски было все труднее. Лейтенант Дженсен, появившийся в участке часом раньше, вызвался решить эту проблему, но, по мнению Зои, только ухудшил ситуацию.

– Снова пошло! – воскликнула Бентли.

На экране появилось лицо Джулиет. Она лежала с закрытыми глазами; грудь вздымалась и опускалась.

– Там музыка! – сказал Фостер. – Слышите?

Музыка уже стихала, однако он был прав; на видео определенно звучал слабый, но размеренный и ритмичный звук басов.

– Что за песня? – спросил Тейтум.

Зои прислушалась, напрягая все силы, чтобы различить ритм и сопоставить с чем-то, ей известным.

– Это… какой-то рэп, кажется?

– Подождите, – сказал Фостер. – Сейчас запрошу у диспетчера список песен.

– «Swing My Door»! – воскликнула Лайонс.

Все уставились на нее.

– «Swing My Door», поет Гуччи[5]. – Она закатила глаза. – Не знаете? Вы все что, только что из анабиоза вышли?

Фостер схватил микрофон переносной рации.

– Диспетчер, это пять-тринадцать. У кого играет Гуччи?

Секундное молчание.

– Пять-тринадцать, диспетчер. Вызываю машину девять-ноль-два.

– Принято. Где находится?

Радио затрещало, а затем сквозь треск помех прорвался второй, мужской голос:

– Пять-тринадцать, это девять-ноль-два. Я на Саут-Барма-роуд, примерно через минуту буду на Арден-роуд.

– Принято, девять-ноль-два. Остановитесь. Скажите, у вас играет… э-э… «Swing My Door»?

– Пять-тринадцать, подтверждаю.

– Девять-ноль-два, это пять-тринадцать. Развернитесь и двигайтесь в обратном направлении. Я скажу вам, когда остановиться.

– Принято, пять-тринадцать, начинаю движение.

Фостер с облегчением выдохнул.

– Диспетчер, это пять-тринадцать.

– Слушаю.

– Направьте людей с радаром и кинологов в расположение девять-ноль-два.

– Пять-тринадцать, поняла.

Фостер приглушил громкость рации, из которой доносился голос диспетчера, отдающего новые распоряжения кинологам.

– Вот так. Где он сейчас?

– Дорога здесь. – Лайонс показала на карте. – И вот тут, рядом, участок почвы Тулия. Похоже, все сходится.

– Отлично! – сказал Фостер. – Теперь, как только услышим музыку…

– Эфир прервался, – объявила Зои.

Экран снова погас.

* * *

Убийца не сводил глаз с кнопки трансляции, стоящей в положении «выключено». Сердце отчаянно билось. Его поразила новая ужасная мысль.

В первый раз, услышав звуки музыки из проезжающей машины, он просто пожалел о том, что закопал жертву неглубоко. Это нарушило чистоту эксперимента. Ему не хотелось слышать никаких посторонних звуков – только крики, стоны и плач.

Во второй раз музыка играла еще громче, и были в ней какие-то неприятные скрипуче-визгливые нотки, от которых мороз подирал по коже. Кто-то слушал песню не только на полной громкости, но и через совершенно ужасную аудиосистему.

Добрых пять минут прошло, прежде чем он понял, что это ему напоминает.