Заживо в темноте

– Секунду, – ответила она, еще раз просматривая выписанные на листок переменные, соображая, насколько те соответствуют географии предыдущих убийств. Да, более или менее соответствуют. Будь у нее хоть полчаса, можно было бы рассчитать точнее…

– Шесть-восемь миль от его дома, – объявила она. – Для простоты можем исходить из того, что живет он в центре Сан-Анджело. Предыдущие места преступлений этому соответствуют.

Лайонс уже отмечала на карте места поиска, а Фостер, снова схватив телефон, приказывал отправить туда всех кинологов с собаками, каких смогли найти.

* * *

Джулиет не могла дышать. Ощутила это, едва очнулась, и чувство не уходило. Тьма, кромешная тьма окутывала ее невесомым покрывалом, липла к телу, не отпускала. Перекрывала доступ воздуха.

Джулиет кричала, кричала, пока к горлу не подступила рвота, и лишь тогда усилием воли заставила себя остановиться. Во рту кляп; можно задохнуться и умереть.

Впрочем, наверное, смерть и так неизбежна.

Лежа на спине неподвижно, она могла вообразить, что находится в огромной темной комнате. Однако любое движение разрушало эту иллюзию. Стены тюрьмы смыкались вокруг нее со всех сторон. Деревянная крышка ящика – меньше чем в двух дюймах от носа. Попытавшись поднять ногу, она ударилась коленом о дерево.

В горле першило, между ног было жарко и влажно. Она обмочилась чуть раньше, когда давление в мочевом пузыре стало нестерпимым. Воспоминания о прошлом вечере были отрывочными и бессвязными. В ресторане с Тиффани и Луисом… в машине… а что потом?

Обрывки образов и ощущений вспыхивали и гасли в сознании, словно светлячки. Нож, приставленный к горлу. Чужая хватка на плече. Кислый запах чужого пота.

Она снова начала кричать. И зарыдала. А потом затихла, чувствуя, как смыкаются тьма и тишина.

И вдруг… какой-то звук. Что это? Ритмичное бам-бам-бам… Что-то очень знакомое!

Басы! Музыкальный ритм. Где-то рядом, не очень далеко, кто-то слушает громкую музыку!

И она закричала опять, напрягая все силы, чувствуя, что горло вот-вот разорвется от крика.

Музыка стихла.

Теперь ее все-таки вырвало. Рвота заполнила рот, пошла носом, перекрыла ноздри. Джулиет не могла дышать.

* * *

– Что за звук? – спросил вдруг Тейтум.

– Какой звук? – нахмурилась Зои.

Звуков вокруг было примерно миллион: Фостер и Лайонс, перекрикивая друг друга, говорили по телефонам, трещала и хрипела полицейская рация, настроенная на поисковую волну, видео включалось и выключалось еще четыре раза, и каждый раз напряжение в комнате росло так, что его можно было руками потрогать: никто не знал, вернется ли трансляция или это конец.

– Какой-то звук на видео. – Тейтум оглянулся вокруг. – Фостер! Лайонс! Ради бога, заткнитесь хоть на секунду!

Все замолчали, Фостер выключил радио. Остались лишь звуки, доносящиеся с экрана телефона. Тихий плач Джулиет. И что-то еще. Размеренное ритмичное «бам-бам-бам».

– Музыка! – сказал Тейтум.

– Кто-то поблизости слушает музыку? – недоверчиво переспросил Фостер. – Думаете, что, возможно, она не похоронена?

– Нет, нет, слушайте! Стихает, – сказала Зои.

В этот момент Джулиет начала отчаянно кричать сквозь кляп, и ее крик заглушил басы.

– Скорее всего, мимо проехала машина, в которой громко играла музыка, – сказала Зои. – Эта жертва зарыта не так глубоко, как предыдущие.

– Отлично, собакам будет проще, – заметила Лайонс.

– Что-то не так. – Тейтум склонился над экраном. – Взгляните на нее!

Джулиет отчаянно дергалась и металась в своих путах. В углу рта сквозь кляп проступила пена. Из ноздри вздулся пузырь жидкости. Зои перевела взгляд на металлическую коробочку, спрашивая себя, неужели все-таки ошиблась – но контейнер с «кислотой» оставался закрыт. А в следующий миг она поняла, что происходит.

– Ее только что вырвало! – воскликнул Фостер. – Она давится. Черт!

Чувство беспомощности было почти невыносимым. Все, что они могли сделать, – смотреть, как несчастная девушка, с широко раскрытыми глазами и судорожно сокращающимся горлом, дергается в тесной клетке. Она мотала головой, билась ею о деревянные стенки, поцарапав себе лоб. Зои затаила дыхание: ей казалось, она сама заперта в ящике и борется за жизнь.

Но вот из ноздри Джулиет вырвался еще один пузырь, и она затихла. Заморгала, судорожно раздувая ноздри. Все-таки продышалась!

Тейтум медленно выдохнул.

– Едва не… – проговорил он.

– Еще бы немного… – выдохнула Лайонс.

– Музыка, – снова заговорил Тейтум. – Надо найти машину, в которой играла музыка. Отследив ее маршрут, мы сможем понять, где Джулиет.

Фостер молча смотрел в пространство.

– Фостер, вы меня слушаете? Скажите патрульным, чтобы останавливали всех, у кого громко включена…

– К черту! – Фостер уже набирал номер на телефоне. – Есть идея получше. – Он приложил телефон к уху. – Вот что: скажи всем патрулям, чтобы включили музыку и проигрывали ее через громкоговоритель. Так громко, как только могут, поняла? Если проедут мимо места, где ее закопали, мы их услышим. Да, верно. И скажи, чтобы песни выбирали такие, где побольше басов. Как можно больше. Только скоординируй их друг с другом, чтобы разные песни ставили, не одну и ту же!