Завтрашний царь. Том 2

Люди шумели на разные голоса:

– Верно говорит учёный купец!

– Да кто таков, чтоб здесь рассуждать? Не знаем его!

Верешко услыхал, опять бросился в кулаки. Ткнулся в Угрюма.

– Я знаю доброго Новожила! – крикнул Угрюм.

– Притча важная, притча страшная…

– Царевичу суд! – требовали водоносы.

– Венец принял, пусть за дело берётся!

– Послать к Йерелу! – согласно ревели кузнецы, братья Кийца.

– Послать недолго, а допустят ли пред светлые очи?

– Строго там. Недолог от ворот поворот.

Светел хотел подать голос. Злат нашёл его взглядом, чуть улыбнулся, поманил:

– Ты, друг мой, скор на ногу и бесстрашен. И в городе человек новый, ничью сторону не держишь. Ступай, царский витязь, к третьему сыну! Не убоишься отнести наш спор ему на порог?

«Так вот ты к чему царевича поминал! Хитёр с людьми говорить…»

Светел весело и свирепо топнул ногой, заново пустив золотые вихри в толпу:

– А отнесу! Ещё я сына вашего не боялся!

Кругом стали смеяться. Незло, с облегчением.

– Что с дикомыта возьмёшь.

– Они праведных и близко не видели…

«Ага, с тех пор, как они от нас… то есть мне ли… да тьфу на вас всех, где дворец-то? Куда мчать?»

– Я с тобой, витязь, – подскочил коротышка. – Скорый путь укажу!

И сунул Кербоге дудку, на которой играл. Мол, сбереги, пока туда-сюда обернёмся.

– Стой, ребятище! – Кербога цепко стиснул рукав. Светел еле успел проглотить бранное слово. Скоморох тянул из ворота кожаный мешочек, повитый ремешками и чёрный от застарелого пота. – Возьми вот! Покажешь, если слушать не станут…

– Ага, – кивнул Светел. На расспросы не было времени. Вперёд во все ноги, а уж там разберёмся!

– Поди, поди!.. – неожиданно зычно заорал коротышка. Крик, подхваченный десятками уст, вкатился под воротную башню. – Дорогу! Царский витязь до царевича поспешает!..

Старцы на подвыси переглядывались, кутались в шубы. Болт подпёр щёку ладонью:

– Ума лишился народишко. Из-за бездельного кощея праведного тревожить взялись. А послали кого!

Борво усмехнулся, гладя усы:

– Рынды пришибут, поделом станется.

– Пришибут, да не нас, – тронул обереги седобородый рыбак. – Наше дело сторона.

Кербога с дудкой в руках протолкался туда, где стояли кувыки. Послушал, примерился, начал подыгрывать. Голосница плескалась меж землёй и туманом, скорбела, торжествовала, звала.

Тёмушка потянула за руку Верешка:

– Отик подойти велит.

Тот кинулся, холодея: нешто всё зря? отвернулись, вылетела душа?! Тёмушка подбежала следом, за ней Угрюм. Палач обратился к торговцу, как к самому взрослому и разумному:

– Хочешь помочь? Добудь барана или козла, освежуй, да смотри шкуру изнутри не запачкай…

«Где ваш царевич?»

Светел довольно странствовал, чтобы усвоить: когда сулят показать скорый путь, добром это кончается редко. Семьдесят семь бед, пока выпутаешься назад на дорогу! – долгую, зато верную. Либо вовсе голову сложишь, Туманная щелья не позволит соврать…

Всё же Светел доверился коротышке-морянину. От Последних ворот ко дворцу вела прямоезжая улица, звавшаяся Царской, но там юрово было – мышь не проскочит. Морянин без раздумий нырнул в переулок, потом на тропинку вдоль ворги.

– А ты шустрый… для горожанина, – сказал Светел, прыгая на ту сторону по скользким камням, чуть казавшимся над водой.

– Воровал после Беды, – кратко пояснил проводник. – Все лазейки разведал… Меня Хшхерше звать, если что.

– Хеш… Как?..

Гребни теремов то казались впереди, то прятались за крышами и заборами. Город был огромен и непонятен. Задворки, горбатые мостики, стены, развалины, перелазы… Светел сперва считал их, запоминая дорогу, но сбился и бросил. «Заведёт не туда, удавлю…» Наконец кривой переулок распахнулся улицей, а та – площадью. Здесь, против ожидания, людей было немного, все схлынули вслед за одриной, в давку возле ворот.

Вот, стало быть, и дворец!..

Красное крыльцо, гульбища, окошки с белым стеклом, деревянные кружева… гнутые чешуи острых кровель, растущие одна над другой… По сторонам – свисающие хвосты тумана, где сходятся малые зеленцы… жестяной скрип махавок, указующих ветер под самыми облаками…

И тын кругом.

Внушительный, с разбегу не очень-то перескочишь.

С воротами и калиткой. С зубчатой оградой над рельей, чтоб страже похаживать, а случись нужда, и стрелять.

Сейчас там никого не было.

В другой раз Светел, может, призадумался бы перед роковым шагом, но где-то за спиной обтекали кровью колодки. Не медля, он пересёк площадь, и люди, кто попадался, спешили отпрянуть. Светел достиг ворот и, не заметив кольца, грохнул кулаком в створку:

– Отворяй! У витязя Царской дружины до царевича поспешное слово!

Кулак был что надо. Калитка дрогнула, простонав, а меж зубцами возникла голова в белой войлочной шапке.

– Ступай проспись, витязь кружальный! Ещё чего выдумал!

И скрылась.

Светел примерился к воротам. Небось не сегдинский двор, где он покинул щепки для печки и напуганных плотников. Здесь так не управишься. Во дворе стража. Не с боем же прорываться.

И отступить нельзя.

И ждать некогда…

– Слышь, витязь, – сказал Хшхерше. – Вон било висит. Чтоб каждый, кто не чает правды добиться…