Завтрак в 'Кафе Готэм'

- Ладно. Но сначала я еще раз попытаюсь убедить вас. Такая встреча - это своего рода рыцарский турнир. Они явятся в полном вооружении. А вы явитесь, одетый только в улыбку. Даже без набедренной повязки. И первый удар они нанесут именно туда.

- Я хочу ее увидеть, - сказал я. - Я хочу увидеть, как она. Извините.

Он испустил саркастический смешок.

- Отговорить вас мне не удастся?

- Нет.

- Ну, хорошо. В таком случае я хочу, чтобы вы следовали моим указаниям. Если я узнаю, что вы про них забыли и все испортили, я, возможно, приду к выводу, что мне будет проще вообще отказаться от этого дела. Вы меня слышите?

- Слышу.

- Отлично. Не кричите на нее, Стивен. Они могут подстроить так, что вам по-настоящему захочется наорать на нее. Воздержитесь!

- Ладно.

Я не собирался орать на нее. Если я сумел бросить курить через два дня после того, как она ушла от меня - и не закурил снова! - уж как-нибудь я сумею продержаться сто минут и три перемены блюд, не назвав ее стервой.

- И на него не орите. Это во-вторых.

- Ладно.

- Одного "ладно" мало. Я знаю, он вам не нравится, да и вы ему не слишком нравитесь.

- Он же меня даже не видел. И он.., психотерапевт. Как он мог составить обо мне мнение, хорошее или плохое?

- Не прячьтесь от правды, - сказал он. - Ему платят, чтобы он составлял мнение. Если она заявит ему, что вы перевернули ее вверх тормашками и изнасиловали с помощью кукурузного початка, он не скажет: "Предъявите доказательства", он скажет: "Ах вы бедняжка! И сколько раз?". Вот и скажите "ладно" с убеждением.

- Ладно, с убеждением.

- Уже лучше, - но он сказал это без всякого убеждения. Он сказал это, как человек, который хочет перекусить и забыть обо всем.

- Не касайтесь существенных вопросов, - продолжал он. - Не обсуждайте имущественных вопросов даже под соусом: "Как вы отнеслись бы к такому предложению?". Придерживайтесь одних сантиментов. Если они озлятся и спросят, зачем вы вообще пришли, если не намерены обсуждать конкретные вещи, отвечайте, как сейчас ответили мне: потому что хотели еще раз увидеть свою жену.

- Ладно.

- А если они тогда встанут и уйдут, вы переживете?

- Да.

Я не знал, переживу или нет, но полагал, что переживу, и еще я чувствовав, что Рингу не терпится окончить этот разговор.

- Как адвокат - ваш адвокат - повторяю вам, что эта встреча - идиотство, и если она всплывет во время судебного разбирательства, я попрошу сделать перерыв только для того, чтобы вытащить вас в коридор и сказать: "Я же говорил!". Поняли наконец?

- Да. Передайте от меня привет диетическому блюду.

- Клал я на диетическое блюдо, - угрюмо отозвался Ринг. - Если за обедом я не могу выпить двойное кукурузное виски, так могу по крайней мере взять двойной чизбургер в "Пиве с Бургерами".

- Слова, достойные истинного американца.

- Надеюсь, она даст вам по рукам, Стивен.

- Знаю, что надеетесь.

Он повесил трубку и отправился за своим заменителем алкоголя. Когда я увиделся с ним в следующий раз, уже потом, через несколько дней, между нами возникло что-то такое, чего нельзя было касаться, хотя, мне кажется, мы поговорили бы об этом, знай мы друг друга хотя бы чуточку побольше. Я понял это по его глазам, как и он, конечно, по моим - мысль о том, что будь Хамболд адвокатом, а не психотерапевтом, то он, Джон Ринг, был бы там с нами. А в этом случае он мог бы оказаться в морге рядом с Уильямом Хамболдом.

***

Из конторы я пошел в "Кафе Готэм" пешком - вышел в П часов 15 минут. Я пришел загодя ради собственного душевного спокойствия - иными словами, чтобы удостовериться, что кафе находится именно там, где сказал Хамболд. Я - такой и был таким всегда. Диана, когда мы только поженились, называла это моей "одержимостью", но, думаю, под конец она разобралась. Я скрепя сердце полагаюсь на компетентность других людей, только и всего. Я отдаю себе отчет, что такая черта характера способна действовать на нервы, и знаю, что Диану она доводила до исступления. Но только она словно бы так и не поняла, что мне самому эта черта не так уж приятна. Однако в чем-то меняешься быстро, в чем-то - медленно. А кое в чем не меняешься вовсе, как ни стараться.

Ресторан находился точно там, где сказал Хамболд, о чем свидетельствовала зеленая маркиза со словами "Кафе Готэм" на ней. На зеркальных стеклах - белый силуэт города. Он выглядел очень нью-йоркским и вполне заурядным - просто один из примерно восьмисот дорогих ресторанов, втиснувшихся в центр города.

Найдя место встречи и временно успокоившись (то есть в этом отношении; мысль, что я увижу Диану, держала меня в жутком напряжении, и мне отчаянно хотелось закурить), я свернул на Мэдисон и пятнадцать минут бродил по галантерейному магазину. Просто рассматривать витрины снаружи было нельзя: если Диана и Хамболд подъедут с этой стороны, они могут меня увидеть. И Диана, конечно, узнает меня даже со спины по развороту плеч и покрою пальто, а этого мне не хотелось. Мне не хотелось, чтобы они знали, что я приехал загодя. Ведь, казалось мне, в этом можно усмотреть просительность, даже жалкое заискивание. А потому я вошел внутрь магазина.