Завтрак у Sotheby’s

«Жалкая, убогая, насквозь промокшая деревня. Рядом совсем развезло от дождя дорогу. Так и хочется приглядеться повнимательнее к этой грязи, вдруг заметишь увязший в ней крестьянский башмак. „Февралем-водолеем“ можно наслаждаться в уюте теплого жилища; оказаться в изображенной местности вряд ли кому-нибудь захочется. Глядеть на него – словно стоять у окна и смотреть на низвергающиеся с неба потоки дождевой воды».

Опасения, вызываемые дождливыми пейзажами у коллекционеров, отражает апокрифическая история о том, как Георг VI посетил выставку Джона Пайпера. Среди прочего был показан ряд тонких и проникновенных видов Англии, в том числе изображавших хмурые небеса и ливни. Тщась сказать что-нибудь умное по поводу увиденного, король грустно заметил: «По-моему, вам очень не повезло с погодой, мистер Пайпер».

Sport Спорт

Где-то глубоко-глубоко в душе британца по-прежнему таится убеждение, что лишь искусство, изображающее спорт, достойно уважения. Картины, бесстрастно и основательно запечатлевшие сцены национальных развлечений: спортивной охоты на зверя и дичь, ужения рыбы, скачек, – покупать безопаснее, чем те, что вторгаются в рискованную область человеческих эмоций и страстей. Уж лучше потратить деньги на портрет вашего любимого гунтера, нежели на портрет жены или любовницы. В результате сложилась определенная иерархия популярности изображаемых лошадей, существующая и до сих пор: наибольшим спросом пользуются скаковые лошади, за ними следуют гунтеры и замыкают список ломовые и тягловые крестьянские лошади. Важна и масть: серые кони чаще всего не столь любимы, как рыжие и гнедые. Особенно популярны арабские жеребцы, не в последнюю очередь потому, что находят покупателей на богатом ближневосточном рынке.

Абсолютно точное, сухое воспроизведение спортивного состязания (Альберт Шевалье Тейлер. Кент против Ланкашира, Кентерберийская крикетная неделя. Холст, масло. 1906)

Подобной непреходящей любовью пользуются и картины, которые тщательно, с вниманием к мельчайшим деталям, достойным зоолога или орнитолога, изображают оленей, вепрей, лис, куропаток, фазанов, бекасов, рябчиков, уток, шотландских тетеревов, вальдшнепов. Такая живопись представляет собою старинный вариант трофея, вроде охотничьего кубка: на полотне запечатлена убитая вами дичь. Можно ли было считать почти абстрактную скульптуру Бранкузи «Птица в пространстве» произведением искусства? Этот вопрос обсуждался в ходе знаменитого судебного разбирательства 1928 года [см. главу V «Налогообложение»]. Судья-американец пребывал в растерянности. «Если бы вы увидели такое существо в лесу, то явно не стали бы в него стрелять», – предположил он, словно этот вердикт разрешал все сомнения.

К концу XIX века художникам стали заказывать все более разнообразные спортивные сцены. Игроки в крикет сделались элементом английского пейзажа еще в XVIII веке. Другим спортивным сюжетом, пользовавшимся неизменным спросом, были боксерские поединки: профессиональный бокс пользовался огромной популярностью, ставки на боксерских боях были сопоставимы со ставками на скачках, а сами профессиональные боксеры с их гармоничным, атлетическим сложением часто позировали ведущим художникам начала XIX века. «Теннисные» сюжеты вошли в арсенал жанровой живописи, запечатлевшей быт высших и средних классов. Викторианские жанровые сцены представляют собой бесчисленные теннисные сеты на приходских лужайках. Однако первое, весьма и весьма драматическое столкновение тенниса и искусства произошло значительно раньше: многие художники играли в теннис, чая отдохновения от творческих трудов, но печально знаменитым среди них был Караваджо, отличавшийся вспыльчивостью и буйным нравом. В 1606 году в Риме он повздорил со своим противником по корту и ударил его кинжалом, вследствие чего ему пришлось бежать в Неаполь, а это, в свою очередь, оказало продолжительное воздействие на историю искусства.

Во второй половине XIX века, по мере того как росла популярность гольфа, художники стали изображать эту игру все чаще. Однако картин на этот сюжет в целом сохранилось не так много. Современных арт-дилеров это очень удручает, поскольку популярность гольфа в состоятельных кругах высока и в желающих приобрести подобные работы нет недостатка. Известны случаи, когда беспринципные антиквары несколькими мазками превращали вязанку хвороста на спине у крестьянина в клюшки для гольфа, а его самого – в одного из первых кадди.