Завтрак у Sotheby’s

Виды городов и селений обычно ценятся выше, если они идентифицированы. Изображения некоторых мест неизменно пользуются более высоким спросом, чем иные. Возглавляет этот список, по-видимому, Венеция, за нею следуют Рим, Флоренция и Париж. Стараниями импрессионистов виды Руанского собора продаются значительно лучше, чем изображения промышленных кварталов того же города. Заводские трубы вызывают у коллекционеров сомнения. Появление баснословно богатых русских олигархов в последние годы повысило привлекательность видов Москвы и Санкт-Петербурга, а турецкие коллекционеры ввели моду на пейзажи своих родных краев, например Стамбула.

Narrative art Сюжетно-тематическая живопись

Сюжетно-тематическая живопись большого формата, столь восхищавшая наших предков в Викторианскую эпоху, ныне не пользуется популярностью, но, признаюсь, я питаю к ней слабость. Она родилась из иллюстраций к литературным произведениям, вошедшим в моду в конце XVIII века: Шекспир, Вальтер Скотт и Оливер Голдсмит вдохновили множество живописцев, от Хогарта до Делакруа. Ко второй половине XIX века этот жанр решительно порвал со своей литературной основой и сосредоточился на изложении историй, придуманных самими живописцами. Эти сюжетные, или «проблемные», картины (в подражание «проблемным» пьесам) завладели воображением викторианских и эдвардианских посетителей музеев, и они научились интерпретировать нарративные ключи, скрыто присутствующие на полотнах, а значит, читать визуальные драмы, столь же сложные и насыщенные деталями, сколь и романы.

Великолепным примером викторианской сюжетно-тематической живописи может послужить картина Альфреда Рэнкли «Однокашники». Несчастного на одре болезни утешает хорошо одетый гость, присевший на край ложа и сжимающий его руку. Слева стоит встревоженная молодая женщина. Судя по тому, что она положила руку больному на плечо, это жена. Для сиделки такой жест кажется слишком дерзким и вызывающим, однако нельзя исключать, что это сестра прикованного к постели. Как обычно, завязка драмы заключается в названии: «Однокашники». Значит, эти молодые люди когда-то вместе учились в школе. С тех пор их пути разошлись. Гость явно преуспел, тогда как мучимый недугом живет едва ли не на чердаке, о чем свидетельствует открывающийся из окна вид на близлежащие крыши. У окна стоит стол с чернильницей и пером – выходит, больной пытался снискать пропитание писательским ремеслом. Это поприще весьма и весьма ненадежно и не приносит прочного дохода даже в лучшие времена, а теперь, не в силах работать, герой и вовсе оказался в трагической ситуации. Есть и другие нарративные ключи: полупустая склянка с лекарством на прикроватном столике – признак того, что больной получает лечение. Птичка в клетке в правом верхнем углу картины – символ несвободы, безысходности, выпавшей на долю либо начинающего писателя, либо молодой женщины. В руке у преуспевающего гостя – банкнота довольно высокого достоинства, которую перед уходом он тактично, незаметно для больного, передаст героине, дабы помочь ей и ее мужу пережить трудные времена. Однако наиболее красноречивая деталь – это лежащая на полу книга, трактат Цицерона «De Amicitia» («О дружбе»), подчеркивающая главное послание картины, если угодно, ее мораль: страдания может облегчить дружба. Посетитель выставки 1868 года в Королевской академии, потратив немало времени на изучение всех этих значимых подробностей, отходил от картины растроганный, очарованный и получивший моральное наставление.

Все элементы хорошего романа (Альфред Рэнкли. Однокашники. Холст, масло. 1854)

Важную роль всегда играли названия. Возможно, самая знаменитая викторианская сюжетно-тематическая картина озаглавлена «И когда ты в последний раз видел отца?». На этом известном полотне У. Ф. Йимса маленького мальчика, очевидно сына блестящего кавалера-роялиста, скрывающегося от пуритан Кромвеля, допрашивает группа свирепых круглоголовых. Выдаст ли он отца? Разумеется, нет – он малыш не робкого десятка. Однако нельзя исключать, что эти угрюмые и жестокие пуритане обманом выманят у него сведения. Как подумаешь, сердце разрывается. Французы не разделяли одержимости англичан нарративной живописью и поисками визуальной морали. «Как правило, можно без опасений говорить о том, что картина, отягощенная нравственным посланием, – картина скверная», – вынесли суровый приговор братья Гонкуры в 1868 году. Ипполит Тэн, тогда же, в шестидесятые годы, побывавший в Лондоне, сетовал, что пристрастие английской живописи к историям «отводит наслаждению для взора, гармонии, красоте линии и цвета второстепенную роль».