Завтра ты умрешь

Когда Алешка уснул – машина уже подъезжала к МКАД, – она попробовала набрать номер Ярослава. Телефон был заблокирован. «Ну конечно, такого удара наш охотник за привидениями перенести не мог. Надеюсь, не уйдет в запой – он ведь из группы риска…» Ника отключила телефон, отметив при этом, что Олег так ей и не позвонил, хотя, конечно, давно обнаружил отсутствие жены и сына. «Наверное, хватило записки!» Она смотрела в окно, на залитое оранжевым светом фонарей Ярославское шоссе, вдали уже виднелась ракета, отмечавшая въезд в Королев. «Я хочу, чтобы сын меня уважал, а рядом с тобой это, похоже, невозможно» – только эти слова она и оставила на прощанье мужу, рядом с которым ощущала себя счастливой всего-то десять дней назад.

Глава 13

Это превращалось в традицию – по утрам, перед отъездом в Москву, хозяин дома пил кофе наедине с невестой. Больше за завтраком никто не присутствовал – дети спали, а прислуги все еще не было. Для Банницкого и детей готовила сама Марина, а наемный персонал довольствовался разогретыми пиццами из придорожного супермаркета, расположенного в пяти километрах от особняка. Вообще, женщина не могла сказать, что роль невесты банкира оказалась такой уж синекурой – на ее плечи легло столько обязанностей, что прежняя, вольная жизнь казалась бесшабашными каникулами. «Готовить на четверых – чепуха, – рассуждала она сама с собой, – но присматривать за двумя девчонками десяти лет, которые не знают слов «нельзя» и «надо»… Ну ладно, вот найду прислугу, устрою детей учиться, все пойдет веселее…» Однако и то и другое откладывалось на неопределенный срок – Марина просто не представляла, как взяться за эти новые для нее дела.

– Когда ты говоришь, что целиком на меня полагаешься, у меня мурашки бегут по коже, – призналась она, внося в столовую поднос и ставя его перед Банницким. – Я понятия не имею, какая нужна школа, как отличить плохую от хорошей…

– Скажи лучше – боишься, что они устроят скандал! – Банницкий отложил газету и набросился на пышный паровой омлет. – М-м… Марина, или это в самом деле потрясающе вкусно, или я просто по уши в тебя влюблен!

– Надеюсь, и то и другое. – Она устроилась напротив и налила себе кофе. – Я и сама не знаю, Миш, чего боюсь. Наверное, больше всего боюсь сделать им больно. Девочки и так натерпелись и только что получили такие удары… Не всякий взрослый переварит! Им бы побыть с нами подольше, убедиться, что они тебе нужны, ты их любишь…

– Так что ты предлагаешь? – покосился он на нее поверх стакана с апельсиновым соком. – Нанять им домашних учителей?

– Хотя бы так, – вздохнула женщина, ярко представив, какие в связи с этим появятся хлопоты и проблемы. – Учебный год начался десять дней назад, надо что-то делать.

Банницкий отодвинул опустевшую тарелку, женщина подала ему чашку кофе. Он задумчиво наблюдал за ее ловкими, необыкновенно уютными движениями – Марина держалась так, будто жила в этом доме не третий день, а третий год. Это вызвало у него невольную улыбку, и, заметив ее, женщина улыбнулась в ответ:

– Ты относишься к образованию своих дочерей с завидным фатализмом! Думаешь, им никогда не придется самим зарабатывать на жизнь?

– Все под Богом ходим, – философски заметил банкир. – Честно говоря, я никогда не беспокоился об их будущем в материальном плане, считал, что все должно идти естественным путем. Я плохой отец, наверное?

– Не знаю, – искренне ответила Марина. – Будь у меня двое детей, я бы очень боялась будущего…

– Так ты трусиха?

– А ты и не знал? – Она засмеялась, обошла вокруг стола и, склонившись, обняла Банницкого за шею: – Ничего не боятся те, кому нечего терять, я-то знаю… А теперь вот у меня есть ты, и я страшно боюсь, что завтра что-то изменится, кто-нибудь встанет между нами…

– Прекрати! – Он взял ее руки и поочередно их поцеловал. – Даже не думай об этом! Я тебя предупреждал – как только станет известно, что мы собираемся пожениться, на тебя поведут массированную атаку. Старые подружки Ксении, ее родственники – честно говоря, я с ними на ножах, у них какие-то дикие финансовые претензии, это при том, что на ее детей им плевать! Да вообще, посторонние люди, которым вдруг покажется, что на этом деле можно нагреть руки!

– Как эта ужасная компаньонка, – сразу посерьезнев, выпрямилась Марина. – Не могу поверить, что она решилась на такое! Как она посмела меня обвинять в сговоре с Генрихом Петровичем! Знаешь, я бы с удовольствием прямо сейчас подала на нее в суд за моральный ущерб! Как думаешь – можно подать?

– Сейчас не стоит, – поморщился банкир, поднимаясь из-за стола. – Слишком все свежо, и дети тут же, польется эта грязь… Но даю тебе слово – если эта гадина сделает хоть одно движение в нашу сторону – я ее успокою!

– Только без криминала! – испуганно воскликнула женщина, поправляя ему галстук. – Дай слово, что…

– Я похож на уголовника? – осведомился Банницкий, целуя ее на прощанье. – Есть множество других методов, уверяю тебя. Лучше скажи, что вы собираетесь сегодня делать?