Завтра ты умрешь

– Я не спрашивала, объяснялись они или нет, ему было не до того, он был как в трансе! Я-то знаю эти его глаза – смотрит вроде на тебя, а не видит, где-то весь в себе, в другом мире… Когда он привез девчонок ко мне и сказал, что жена заболела, у меня эта история с любовником из головы выскочила, затерлась, и с детьми надо было возиться, а их двое, сама с ума сойдешь! Я одно знала – он запер ее здесь, спрятал и никому больше не показывал! Нанял врача, потом компаньонку, отрезал все ее старые связи, она просто исчезла для всех! И вот является эта девица и говорит, что замещала Ксению все эти пять лет!

– Ничего это не доказывает! – выдохнула молодая женщина, судорожно цепляясь за косяк – ноги отказывались ее держать. – Как это она ее замещала?! Зачем?!

– Не знаю, зачем, не знаю, как, но он убил Ксению, – ответила Надежда, снова откидываясь на подушку и закрывая глаза. – Не говори сейчас со мной, я не выдержу. Иди вниз, к детям.

И Марина послушно, словно под гипнозом, вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она спустилась в столовую, машинально пощупала остывший кофейник, начала убирать посуду. Поставила на поднос чашку, сахарницу… И разом обессилев, присела к столу, спрятав лицо в ладонях. В этой позе ее и нашли девочки, успевшие к тому времени вдоволь похозяйничать на кухне.

– Ну мы едем в аквапарк? – плаксиво протянула Алина, с локтями наваливаясь на стол и хватая печенье из сухарницы. – Мы уже два раза позавтракали!

– Или можно в дельфинарий! – напомнила о своем варианте Ульяна, пытаясь заглянуть женщине в лицо. – Ты нам обещала!

– Правда? – Она отняла руки от покрасневшего лица и обреченно посмотрела на детей. – Ну если обещала… Собирайтесь.

«И в самом деле, сколько обещаний я уже раздала в этом доме. – Марина поднялась из-за стола, прислушиваясь к топоту детских ног, замирающему вверху, на лестнице. – И пока что все сдержала. Хорошо бы и мне кто-нибудь что-нибудь пообещал… Хотя бы кусочек правды!»

Женщина подошла к окну, отвела в сторону легкую занавеску и взглянула на пустынные дорожки парка, по которым сюда из внешнего мира могли явиться еще какие угодно загадки и неприятности. Время близилось к полудню, день был ясный, но женщина замечала лишь кое-где порыжевшую траву, растрепанные георгины на клумбах, ночную росу, все еще не просохшую на листьях сирени, и ей, поглощенной тревожными мыслями, казалось, что солнца нет и давно уже наступила осень.

Глава 14

Наталья сдержала слово и домой не вернулась – ни к утру, ни к полудню. Ника, вопреки собственным опасениям, успела выспаться, а встав, принять душ и даже кое-что постирать из детских вещей. Алешка сладко отсыпался, раскинувшись посреди разложенного дивана – сегодня ненавистный ранний подъем в ясли был отменен. Ника сварила кофе, позавтракала – впервые за последние годы одна, никуда не торопясь, заплела косы, влезла в джинсы – и поняла, что больше ей делать абсолютно нечего. Эта мысль так ее ошеломила, что молодая женщина даже присела. «Что значит, обросла бытом! Собственность – это ответственность. А раз нет никакой собственности, кроме той, что сопит на диване…» Она вспомнила старшую сестру, постоянно твердившую, что страсть к накопительству – палка о двух концах и когда-нибудь обязательно получишь ею по лбу… Сама Ирина презирала налаженный быт, домашний уют и все прочее, что подпадало под категорию «балласта», мешающего свободной женщине расправить крылья и взлететь. В этот же «балласт», по всей видимости, входила и семья – Ирина в свои тридцать лет даже не думала создавать что-то похожее на ячейку общества.

«Вот бы она обрадовалась, если бы я свалилась ей на голову! – Ника вертела в руке мобильный телефон, борясь с искушением вызвать из телефонной книжки номер сестры. – Закричит: «Наконец-то, я знала, что ты его бросишь, живи у меня, будут сманивать обратно – не поддавайся!» Можно подумать, кто-то будет сманивать… Из-за ребенка начнут драку, а из-за меня, любимой…» Она с горечью вспомнила о последних днях, проведенных дома, о грубой подозрительности Олега, о его истериках и нелепых приступах ревности. Что из всего этого говорило о его любви? «О страхе меня потерять – многое, а о любви – ничего, – с горечью поняла женщина. – Разрушить налаженный уклад жизни – катастрофа, ее надо было предотвратить любой ценой, и ему казалось, что чем громче он кричит, тем быстрее я приду в себя и стану прежней. Что прежней я не стану никогда и обращаться со мною так нельзя – бесполезно объяснять. Вот, телефон включен, а он не звонит, но ведь не потому, что ему стыдно! Нет, я уверена, он обдумывает, как отнять у меня Алешку, наказать, поставить к стенке – потому что такая гулена, пьяница и безголовая дура, как я, другого и не заслуживает! Господи, кем же он считал меня все эти годы?!»