Завоеватель

Блузка сдалась быстро, за ней пал последний бастион — простой хлопковый бюстгальтер. В первую секунду при его виде Феб даже притормозил, настолько он не вязался с образом шлюхи. Подобные бюстгальтеры носят девственницы из пансиона благородных девиц. Если и трусики, которые он стянул вместе с джинсами, не глядя, были такими же, то Златовласка самая странная шлюха, которую он только встречал.

Теперь она вся была открыта для него. Наклонившись, Феб поцеловал девушку. Едва коснулся ее губ и все, полетел в бездну. Кажется, сдохнет, если не получит ее. Никогда так не было. Ни с одной.

Она с жаром ответила, но не для того, чтобы доставить ему удовольствие. В движении ее губ не было нежности и страсти, ими руководил гнев. Она кусала его снова и снова. Пока во рту не появился металлический привкус крови.

Но ее злость лишь заводила, а стоны звучали музыкой для ушей. Пробирало аж до мурашек. Слушал бы и слушал. Какое ему дело до того, как стонет шлюха? Сколько мужчин слышали эти стоны? Стоило подумать об этом, как накатило новое желание. Неконтролируемое, чужеродное и совершенно не понятное теламону — чтобы больше никто и никогда не слышал ее стонов. Только он. Феб точно спятил. Окончательно и бесповоротно.

Именно в этот момент в мозгу что-то щелкнуло, и непонятно откуда возникла идея оставить девушку себе. До тех пор, пока не наиграется. Планы оттрахать и забыть ее как страшный сон превратились в пепел. Залипая в этом болезненно-сладком поцелуе, Феб со всей очевидностью понял, что не готов расстаться со Златовлаской. Пока еще нет.

Он был уже на грани и не мог больше ждать. Приспустив брюки с бельем, обхватил член у основания и направил его в девушку. Головка скользнула по влажным половым губам, и Феба затрясло от предвкушения.

Он вошел в нее рывком. Сразу весь, до упора. Она вскрикнула, зажмурилась и нижнюю закусила губу, а он замер, чтобы тут же не взорваться. Какая же она узкая и тугая. Аж больно. Это было не совсем обычно, но Феб окончательно потерялся в ощущениях и просто не мог думать. Быть может, позже, но точно не сейчас, когда в ней так горячо и влажно.

Лоно девушки трепетало вокруг члена. Феб ощущал, как сокращаются ее мышцы. Ногтями она царапала ему грудь, но он не чувствовал боли. Все, что сейчас имело значение — это его член в ней. Прочее померкло.

Чуть передохнув, он начал движение. Насаживал девушку на себя, каждый раз проникая максимально глубоко. Постепенно она расслабилась под ним, стала податливой как воск. Тогда он подхватил ее ноги и закинул себе на плечи. Ровно так, как представлял в тот вечер, когда увидел ее впервые. От яркости сбывшейся фантазии захмелел.

Пьяный от их близости он вколачивался в девушку все сильнее и быстрее. До тех пор пока позвоночник не прострелила молния оргазма. Феб выгнулся назад, с губ сорвалось что-то среднее между стоном и рыком. Хотя его глаза были открыты, он не видел ничего кроме разноцветных вспышек.

Одновременно произошел ментальный телепатический выброс. Тот самый, на который как на наркотик подсаживаются земляне. Сейчас девушку накроет волна эйфории, унося на обещанные им небеса. Феб не сомневался, что именно так и будет. Но сам этого не увидел, так как выпал куда-то за пределы мира, а то и вселенной.

Это был не просто оргазм, а полный улет. Феб кончил ярко, мощно, тараня хрупкое тело девушки последними толчками, а потом изливаясь в нее так долго, что казалось, в нем вовсе не осталось ни спермы, ни мыслей, ни сил. Она вычерпала его до дна.

17. Он

Феб перекатился на спину. И ему, и девушке требовалось время прийти в себя. Злате еще предстоит вернуться с небес эйфории на землю. Он не хотел ее торопить, поэтому минут десять просто лежал и смотрел в потолок. Лишь затем сел и повернулся к девушке.

Слова, которые он планировал ей сказать, застряли в горле. Причина была в кровавых разводах на внутренней стороне ее бедер. Крови было мало, но все же. Что за дурь? Откуда она? Кровь могла означать только одно… Но это невозможно. Шлюхи не бывают невинными. Это оксюморон. Как, например, живой труп.

Что если он был слишком груб? Недостаточно ее подготовил и в результате навредил? В это еще можно поверить.

Пока Феб силился сообразить, что происходит, девушка натянула на себя покрывало, прячась от его взгляда. Наверное, ему почудилось. Свет не так упал или кровь появилась из царапины. Например, из его укушенного пальца, когда он ее ласкал. Желая убедиться, он ухватился за покрывало и потянул его на себя.

— Не надо, — попросила она, крепко держа другой край.

Игнорируя протест, Феб дернул покрывало, на этот раз с силой. Оно выскользнуло из пальцев девушки, и он отбросил его за спину. Как она ни сжимала колени, а подтеки все равно были видны.

— Твою ж мать…, — ругательство вырвалось само.

Откуда? Почему? Как он не заметил, что трахает девственницу? Хотя почему не заметил, все он заметил, но проигнорировал. Это ж надо так сорваться. Не понять… или, скорее, не захотеть понимать. Ведь он чувствовал — все не так, но отмахнулся. Наплевал.