Завоеватель

– Я так не могу, – проговорил Хубилай, глядя вдаль, словно отсюда просматривался даже Каракорум. – Чаби, я хан. Это мое право, я от него не откажусь. Почему Арик-бокэ объявил себя ханом? Понимаешь, как он со мной поступил? Неправильно. Совершенно неправильно. – Хубилай покачал головой и повернулся к огню. – В молодости я мечтал продолжить дело Угэдэя. Мечтал впустую. Наследником стал его сын Гуюк. Я знал и понимал это. После гибели Гуюка ханом стал Мункэ. А как же иначе? Он был старшим из нас, уважаемым военачальником, ходил с Субэдэем на запад… У Мункэ было все, чего не было у меня. Я тогда в ханы не годился. Мункэ смеялся над тем, как я одеваюсь, как разговариваю, какие книги читаю…

– Да, я помню, – тихо сказала Чаби.

– Чаби, Мункэ не ошибался! Я такое видел… Такое творил… – От воспоминаний Хубилай содрогнулся. – Наивный, я верил, что понимаю мир, а на деле был самым настоящим ребенком.

Он взял кочергу и давай ворошить горящие поленья. Посыпались искры, и Чаби рукой закрыла от них малышку.

– Теперь я не ребенок, – хрипло пробасил Хубилай, отложил кочергу и повернулся к Чаби. – Тогда мы были молоды, но, клянусь небесным отцом, я не юнец, ни разу не видавший раздутый труп. Я хан. Решение принято, и я от него не отступлюсь. – Хубилай стиснул кулак, наслаждаясь собственной силой. – Никому не позволю занять свое место!

Хубилай и Чаби обернулись, заслышав, как у порога кто-то прочищает горло. Вошел стражник: от промасленной накидки у него парило, с сапог лилась вода.

– Господин, к вам орлок Урянхатай! – объявил он и низко поклонился.

Два стражника досматривали каждого, кто хотел встретиться с Хубилаем, искали оружие. Даже гонцов раздевали догола, потом позволяли одеться и пускали к хану. После встречи ямщики не спешили обратно с ответом: их оставляли с туменами. Народ еще не оправился от гибели Мункэ-хана. Из-за досмотра Урянхатай и злился. В дом он вошел промокший, красный от гнева.

– Господин мой, ты хотел меня видеть? – спросил орлок, сжав губы в тонкую полоску. Тут он заметил Чаби, выпрямил спину и, глядя на спящую малышку, улыбнулся. – Госпожа, я не увидел тебя сразу. Ваша дочь здорова?

– Целый день спит, ночами мне покоя не дает – а так, да, здорова. Пора будить ее и кормить.

Урянхатай кивнул. Хубилай смотрел на него и не узнавал в любезном мужчине орлока. Тот не брал с собой жен и детей, вот хан и не предполагал, что суровый военачальник может быть любящим отцом.

Хубилай откашлялся. Урянхатай снова поклонился Чаби и подошел к печи. «Осторожно!» – жестом велел Хубилай, а орлок вытянул руки и уставился на пламя.

– Урянхатай, ты служил моему брату Мункэ. Я знаю это и не злюсь. – Он глянул на орлока, но тот молчал. – В битвах с сунцами ты доказал мне свою преданность, но это дело прошлое. Сейчас мне нужно вернуть тумены домой. Не исключено, что грядут новые битвы на монгольской земле с монгольскими же воинами, с людьми, которых вы знаете и уважаете.

Урянхатай отвернулся от огня, спрятав лицо в тень, и коротко кивнул.

– Тебя интересует, можно ли мне доверять. Понимаю, господин. – Он задумался, стирая дождевые капли с лица. – Не представляю, как мне тебя убедить. Твой брат Мункэ действительно избрал меня командовать вашим войском, и я повиновался каждому твоему приказу. Я был тебе верен и принес клятву, когда ты объявил себя ханом. Если этого недостаточно, предложить мне больше нечего.

– У тебя семья в Каракоруме, – тихо проговорил Хубилай.

Урянхатай стиснул зубы и снова кивнул.

– Это правда. Как и у большинства воинов из старых и новых туменов. Если ваш брат Арик-бокэ возьмет моих родных в заложники, мне их не спасти. А вот отомстить захочется.

В глазах орлока полыхнул такой гнев, что Хубилай прочел его мысли и устыдился. Его семья годами использовала Урянхатая. Хан первым отвел взгляд. Он отправил жен и детей своих воинов обратно в Каракорум и сейчас отдал бы правую руку, лишь бы изменить то невинное решение. Арик-бокэ получил преимущество, тайное оружие, которое сразит воинов Хубилая наповал. Прибегнет ли брат к угрозам? Чаби совершенно права: младший брат для него теперь темная лошадка.

– Я должен пойти в поход на родину, – проговорил Хубилай чуть ли не с изумлением. – Поможешь мне его спланировать?

– Разумеется, господин мой. Ты – хан. Я дал тебе клятву верности. – Каждое слово Урянхатай произносил так спокойно и уверенно, что сомнений у Хубилая заметно поубавилось.

– С чего бы ты начал?

Орлок улыбнулся, понимая, что самое страшное позади.

– Я бы немедленно покинул сунские земли и обосновался на цзиньской территории неподалеку от Шанду. Еды там достаточно, войско прокормится. Твоему брату придется возить мясо и зерно из Чагатайского улуса и урусских земель. Я перекрыл бы те пути. В этой войне провизия сыграет важную роль. – Он принялся расхаживать перед печью, невольно повторяя недавние метания Хубилая. – Твой брат лично приведет к присяге каждого из царевичей-вассалов. Уничтожь сильнейших царевичей в назидание другим. Лиши брата силы, поддержки соратников, затем вызови его на бой, и он падет.