Читаем Завоевание Константинополя полностью

Анри держал тогда совет со своими баронами; и было решено двинуться к городу Визоя, который был очень хорош и могуществен[766]. Как они сказали, так и сделали; и они подошли к городу Визоя и разбили лагерь перед городом накануне праздника монсеньора св. Иоанна Крестителя в июне[767]. И в день, когда они расположились лагерем, прибыли гонцы из Андринополя и сказали Анри, брату императора Бодуэна: «Сеньор, знайте, что если ты не поможешь городу Димоту, то он не сумеет продержаться больше восьми дней; и камнеметательницы Иоанниса уже снесли стену в четырех местах, а его люди дважды были на стенах».

429

Тогда обратился он к совету, чтобы испросить у него, как поступить. Много говорено было и так и эдак. Но конец совета был таков, что они сказали: «Сир, мы уже раньше пришли к тому, что будет постыдно, если не придем на выручку Димоту; и пусть каждый исповедуется и причастится, и выстроим наши боевые отряды». И они подсчитали, что у них имеется почти 400 рыцарей, а больше нет; и они позвали гонцов, приехавших из Андринополя, и спросили у них, сколько ратников у Иоанниса; и те ответили, что у него примерно 40 тыс. вооруженных людей, не считая пеших, числа которых они не ведают. Ах! Боже, как опасна битва столь малого числа людей против такой громады!

430

Утром в день праздника монсеньора св. Иоанна Крестителя[768] они исповедались и причастились; а на следующий день[769] пустились в дорогу. Авангардом командовал Жоффруа, маршал Романии и Шампани; с ним находился Макэр де Сент-Менеу. Вторым отрядом командовали Конон Бетюнский и Милон ле Бребан; третьим — Пэйан Орлеанский и Пьер де Брашэ; четвертым — Ансо де Кайо; пятым — Бодуэн де Бовуар; шестым Гюг де Боме; седьмым — Анри, брат императора Бодуэна; восьмым — Готье д’Эскорнэ и фламандцы. Арьергард составлял Тьерри Лоосский, который был сенешалем.

431

Так скакали они, построившись в боевом порядке, три дня, и никогда еще воины не устремлялись навстречу битве при столь опасных обстоятельствах. Ибо были две опасности: от того, что их было мало, а враги имели гораздо больше против тех, с кем им предстояло сражаться; с другой стороны, они не верили, что греки, с которыми они заключили мир, добропорядочным образом помогут им; напротив, они опасались, как бы те, когда возникнут трудности, не переметнулись на сторону Иоанниса, который был столь близок к тому, чтобы завоевать Димот, как вы о том уже слышали.

432

Когда Иоаннис услышал, что идут франки, он не отважился ожидать их, но спалил свои осадные орудия и снял лагерь. Так снялся он из лагеря под Димотом; и знайте, что все сочли это великим чудом. И Анри, правитель империи, прибыл на четвертый день[770] к Андринополю и разбил лагерь в прекраснейших на всем свете лугах, на берегу реки. Когда жители Андринополя увидели, что они прибыли, они с крестами вышли шествием из города и выказали величайшую радость, которую когда-либо можно было видеть; и они должны были выказать ее, ибо их положение было не из лучших[771].

433

И вот в лагерь французов пришла весть, что Иоаннис расположился в крепости под названием Родесток[772]. А утром войско французов пустилось в дорогу[773] и поскакало в ту сторону, чтобы вступить в битву. А Иоаннис снял лагерь и поскакал назад в свою страну. Они преследовали его пять дней[774], а он все время их опережал. Тогда на пятый день[775] они расположились в красивой местности, в крепости под названием Фраим[776]. Там они оставались три дня[777].

434

И тогда покинул их отряд добрых ратников из-за распри с Анри, братом императора Бодуэна. Предводителем этого отряда был Бодуэн де Бовуар. С ним был Гюг де Боме, а также Гийом де Гоменьи и Дрэ де Борен. И поехало их в этом отряде всего около полусотни рыцарей. И они считали, что остальные не рискнут остаться в стране той против своих врагов.

<p>[КРЕСТОНОСЦЫ ВЫРУЧАЮТ РЕНЬЕ ТРИТСКОГО (14 июля 1206 г.)]</p>435

Тогда Анри, правитель империи, и бароны, которые были вместе с ним, держали совет; и решение их было таково, чтобы ехать вперед. Они ехали два дня и разбили лагерь в некоей весьма прекрасной долине, вблизи крепости под названием Мониак[778]. И крепость эта сдалась им, и они оставались там примерно пять дней. И они сказали, что отправятся помочь Ренье Тритскому, который осажден был в Станемаке и был там заперт уже около 13 месяцев[779]. Таким образом, в лагере оставался Анри, правитель империи, и большая часть его людей: остальные двинулись на выручку Ренье Тритскому в Станемак.

436
Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное