Читаем Завоевание Константинополя полностью

Был там некий рыцарь из земли графа Луи по имени Пьер де Фрувиль[689], которого почитали и который имел громкое имя. И он улизнул ночью, и бросил всю свою поклажу, и погрузился на неф Жана из Вирсена, города в земле графа Луи Блуаского и Шартрского. А те, с пяти нефов, которые должны были утром ответить Жоффруа, маршалу, и дожу Венеции, едва лишь увидели, что рассветает, подняли свои паруса и отплыли, не сказав никому ни слова. Великий позор навлекли они на себя и в той земле, куда они отправились, и в той, откуда они выехали, и более всех остальных Пьер де Фрувиль[690]. Недаром говорится, что худо поступает тот, кто из страха смерти совершает поступки, за которые его всегда будут порицать.

<p>[АНРИ ФЛАНДРСКИЙ В РОДОСТО (апрель 1205 г.)]</p>380

Ну, а теперь мы оставим этих и расскажем об Анри, брате императора Бодуэна Константинопольского, который покинул Андремит и направился оттуда к Андринополю оказать подмогу императору Бодуэну, своему брату[691]. И с ним пошли оттуда эрмены, которые помогали ему против греков, около 20 тыс. вместе с их женами и их детьми, которых не рисковали оставить в своей стране.

381

И тогда пришла к нему весть от греков, которые спаслись от поражения, что его брат император Бодуэн погиб, и граф Луи, и другие бароны. А потом пришла к нему также весть о тех, кто находился в Родестоке, спасшись от разгрома; и они звали его поспешить, чтобы явиться к ним как можно раньше. И так как он хотел побыстрее прийти к ним, он покинул эрменов, которые были пешими и везли свои повозки, своих жен и своих детей, вследствие чего они не могли идти столь быстро, и, кроме того, он думал, что они будут в полной безопасности и что им нечего страшиться; и он расположился в некоем селении, которое называлось Кортакополь[692].

382

В тот же самый день прибыл сюда Ансо де Курсель[693], племянник Жоффруа, маршала, к которому он послал[694] гонца в Макре[695], Траинополь[696] и монастырь Веры, а эта земля была отдана ему во владение; и с ним были люди, которые ушли из Финепополя от Ренье Тритского. В этом отряде было около сотни рыцарей, весьма добрых ратников, и около пяти сот конных оруженосцев, которые все направлялись к Андринополю[697] на подмогу императору Бодуэну.

383

Тогда к ним, равно как и к другим, пришла весть, что император разгромлен, и он и его войско. И они повернули на Родесток; и пришли остановиться к Кортакополю, селению, где расквартировался Анри, брат императора Бодуэна. И когда он и его люди увидели их, то схватились за оружие: ведь они подумали, что это были греки. А те подумали так же про них. И, подошедши ближе, они узнали друг друга; и они весьма обрадовались. И, оказавшись в безопасности, расположились в селении на ночь, до следующего дня.

384

А на следующий день они пустились в дорогу и поскакали прямо к Родестоку, и вечером они прибыли в город: и они застали дожа Венеции и Жоффруа, маршала, и других, которые избежали разгрома; и те приняли их весьма охотно; и много было пролито слез жалости к их друзьям. О, Боже, какой бедой было то, что все эти отряды, которые собирались там вместе, не были с остальными у Андринополя, когда там находился император Бодуэн; ведь тогда они не понесли бы таких утрат. Однако то не было угодно Богу.

385[698]

Так пребывали они следующий день и день спустя, и обсудили свои дела. И Анри, брат императора Бодуэна, был признан сеньором как правитель империи вместо своего брата. И тогда приключилось несчастье с эрминами, которые пришли вслед за Анри, братом императора Бодуэна, ибо жители страны собрались вместе и разбили эрменов, и все они были захвачены в плен и были убиты.

<p>[ОТСТУПЛЕНИЕ К КОНСТАНТИНОПОЛЮ (апрель 1205 г.)]</p>386

Иоаннис, король Блакии и Бугрии, был со всем своим войском и захватил всю землю; и земли, и города, и крепости держали его сторону; а комены совершали свои набеги и доходили до самого Константинополя. Анри, правитель империи, и дож Венеции, и Жоффруа, маршал, еще были в Родестоке, который находился на расстоянии трех дней пути от Константинополя; и они держали совет. И дож Венеции поставил в Родестоке, который принадлежал венецианцам, стражу, состоявшую из них. А на следующий день они построили свои боевые отряды и поскакали мало-помалу к Константинополю.

387

И когда они прибыли в Салембрию[699], город, что находился в двух днях пути от Константинополя и принадлежал императору Бодуэну Константинопольскому, Анри, его брат, поставил там своих людей. А они поскакали с остальными до Константинополя, где были очень доброжелательно приняты, ибо жители той земли были весьма напуганы: и в этом не было ничего удивительного, потому что они целиком утратили свои владения и, помимо Константинополя, удерживали только Родесток и Салембрию, а всей землей владел теперь Иоаннис, король Блакии и Бугрии. По другую же сторону Рукава св. Георгия они удерживали только Эспигаль; а всю остальную землю держал Тольдр Аскр.

388
Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное