Завод войны

Она понимает, подумал Блайт. Грир понимает, что Бронд, несмотря на все, в чем он уже разобрался, ошибся в последнем выводе. Блайт знал, что слова, сказанные им Собелю, вполне применимы и к нему самому. Пенни Роял должен был предвидеть, что произойдет с ними тут, он по-прежнему принимает участие в игре. Пенни Роял с ними не закончил – теперь капитан Блайт был в этом уверен стопроцентно, ощущал эту уверенность каждой клеткой тела.

Спир

Отследив сигнал спутника-шпиона Цворна, я убедился, что наш первый прыжок унес нас на несколько световых недель в сторону от точки приема. Достаточно близко, чтобы захватить сигнал из недавнего прошлого.

– Это же ретранслятор, – заявил Флейт. – Цворна там уже нет.

– Откуда тебе знать? – поинтересовалась Рисс. – Ты же смотришь в прошлое.

– Обоснованное предположение, – ответил Флейт.

Пока они не затеяли обычную свою перепалку, я сказал:

– Пускай это ретранслятор, но ведь Цворн вполне мог устроить какую-нибудь ловушку. Ищи мины, да и вообще признаки любой активности. Мы пока понаблюдаем.

Решение, вероятно, не из лучших, но мне нужно было время, чтобы разобраться с личными проблемами. Все путешествие сюда я пытался отстраниться от чужих воспоминаний или хотя бы отсечь их эмоциональное наполнение – и все впустую. Однако в последний день произошел прорыв – я обнаружил, что могу управлять ими, ставить в очередь, составлять списки – и таким образом по крайней мере частично дистанцироваться. Что интересно, как я выяснил, можно запускать поиск по предсмертным воспоминаниям, отвечавшим определенным параметрам, – а это, в свою очередь, привело к новому открытию.

Единственной персоной из моего обширного хранилища, помнившей смерть при бомбежке на Панархии, был я сам. Это, конечно, имело смысл. Разве мог Пенни Роял записать воспоминания восьми тысяч солдат, уничтоженных стремительно, одним махом? Скорее всего, я некоторым образом являлся представителем их всех.

Несколько дней мы наблюдали за отдаленным астероидом – или, точнее, Флейт наблюдал. Я бродил взад-вперед по своей лаборатории, часто останавливаясь возле потерянного шипа Пенни Рояла в стеклянном цилиндре, подумывая о том, чтобы зашвырнуть эту штуку в ближайшее солнце и освободиться от мучений, но тут же ощущал глубочайший примитивный ужас и абсолютную уверенность в том, что я настолько тесно связан с иглой, что сгорю вместе с ней. И разве мог я так запросто принести в жертву все эти жизни – и смерти? Шип содержал тысячи мертвецов, которых государственные ИИ, с их передовыми технологиями, вполне могли бы воскресить. В конце концов я решил провести дальнейшие исследования, но два дня медлил, все оттягивая тот момент, когда нужно будет вытащить шип из цилиндра и разместить его в специальных тисочках-креплениях, которые я пристроил на центральном верстаке. Наконец на третий день, набравшись смелости, начал работу.

– Там ничего не происходит, – с раздражающей регулярностью сообщал Флейт, всегда добавляя: – Или ничего не происходило два с половиной месяца назад.

Я взвесил возможность передвижения короткими У-прыжками в нужном направлении, делая «моментальные снимки» событий за этот период в два с половиной месяца. Однако, хотя так «Копье» и приблизилось бы к настоящему, принцип относительности не пресекал производимый шум, и любой, находящийся рядом с ретранслятором, узнал бы о нашем появлении. И я вновь отложил решение на потом.

– Что-то происходит, – объявил наконец Флейт, – только не возле передатчика.

– Да, – согласилась Рисс, – что-то происходит.

– Ты влезла в мои системы? – подозрительно спросил Флейт.

– Конечно, ведь именно для этого они и предназначены.

– Кто-нибудь собирается объяснить мне, в чем дело?

Я смотрел в наноскоп на поверхность шипа Пенни Рояла и видел плотнейшую кристаллическую структуру, дробившуюся и исчезавшую, почти неразличимую взглядом. Наноскоп высвечивал структуры и связи, поддерживаемые внутренним источником энергии и пикотехническими манипуляциями. Некоторые компоненты держались только за счет нанотехнических силовых полей и просто не могли существовать самостоятельно. Похоже, разобраться хотя бы в поверхностном строении шипа я при моих нынешних возможностях элементарно не мог – и ощутил от этого странное облегчение. В конце концов, если я не способен понять, нет смысла и исследовать дальше.

Рисс повернулась ко мне:

– Флейт регулярно открывает У-пространственный канал для обновления астронавигационных данных: предупреждения, новости…

– Я в курсе, сведения поступают и на мой форс. Так делают все на Погосте, чтобы не отставать от жизни.

– Есть новости, касающиеся государственных наблюдательных постов вдоль границы Погоста, – опередил Рисс Флейт. – На них – на всех – объявлен режим повышенной боеготовности. Есть изображения.