Завод

Все эти на первый взгляд благодушные бабушки оказались очень коварными особами. Они прекрасно понимали, что если Евгения научится работать самостоятельно, то их отправят домой отдыхать, ведь заменить такую кучу бабушек даже с не очень большой заработной платы вполне мог один молодой перспективный сотрудник, хорошо разбирающийся в компьютере. Собственно говоря, директор завода и не скрывал, что внедрил Евгению в этот отдел с одной единственной целью, отправить наконец-то этих своих любимых бабушек домой на заслуженный отдых. Так что Евгению никто не собирался ни учить, ни делиться с ней опытом и даже помогать, а, наоборот, порой объясняли и рассказывали то, что было совершенно неправильным, а после всё сваливали на старческий маразм и амнезию.

Большую часть рабочего времени бабушки пытались всеми возможными способами отвлечь Евгению от работы. Когда всевозможные допросы о детстве, юношестве, семье, учебе и предыдущей работе были исчерпаны, начались бесконечные просьбы починить мобильный телефон, записать на прием к врачу через интернет, найти аннотацию к необходимому лекарству. А порой и вообще срочно сбегать до ближайшей аптеки за лекарствами, в связи с резким ухудшением самочувствия одной из бабушек.

Как вы понимаете, бабушка была не одна, поток задачи и просьб не иссякал. Когда терпение Евгении было уже на грани, она начинала высказывать им, что так ей работе не научиться, что кроме охов и ахов в ответ не вызывало. В один из таким нервных рабочих дней Евгения напечатала на листе формата А4 крупными буквами: «ЛИЧНЫЕ ПРОСЬБЫ В ПОСЛЕДНИЕ 30 МИНУТ РАБОЧЕГО ДНЯ!!!» и повесила его у себя за спиной прямо над головой. Сказать, что сильно помогло, было бы обманом, но в какой-то мере бабушки поняли, что девушка настроена решительно и войну с ней за неделю, как со всеми предыдущими молодыми кандидатками, не выиграть.

Бабушки после плаката Евгении изменили свою тактику, теперь они целыми днями громко и эмоционально осуждали между собой и по телефону со всеми своими пожилыми подругами все свои болячки, новости шоу бизнеса, просмотренные сериалы и так далее и тому подобное. Так что шум и гам стоял в кабинете постоянно, бабушкам самим было тяжело в такой атмосфере находиться весь день, но они стойко терпели ради достижения поставленной цели. Правда они не учли, что Евгения привыкла к шуму и гаму в офисе, и давно научилась абстрагироваться от него, ведь в компании, где она раньше работала, телефоны сотрудников не замолкали ни на секунду и коллеги без конца поднимали обсуждения рабочих задач в малых группах.

Наверно стоит представить наших бабушек:

– начальница отдела Люся, наиболее колоритная часть отдела и не только потому, что весила как все остальные бабушки вместе взятые, но и как потом выяснилось ,потому что работала она неофициально, так как еще в советские времена была условно осуждена за экономические махинации и срок ее отстранения от должности еще не вышел. Так что Люся была личностью интересной, хитрой и имела нестандартное мышление и именно Люся выполняла львиную долю работы отдела, а иногда вообще казалось, что остальные бабушки там сидят просто, чтобы Люсе было не скучно.

У Люси был муж и четверо детей, казалось бы все хорошо, но не тут то было…Муж, бывший научный сотрудник НИИ, которое развалилось вместе с СССР, не справился эмоционально с изменениями в жизни, начал жестко пить и устроился работать дворником в местное ЖЭУ. Так к шестидесяти годам он был уже алкоголиком со стажем и Люся, используя свои связи на заводе, таскала ему технический спирт на опохмел, да еще и добавляла в него приличную дозу снотворного. У Люси в кабинете прямо под столом всегда лежала дежурная бутылка, и, уходя домой, она сначала звонила на свой домашний телефон и по голосу мужа определяла степень его опьянения и решала какую же дозу снотворного намешать в этот раз. Она особо и не скрывала, что муж ей осточертел, и, она предпочитала сама его спаивать вперемешку со снотворным, лишь бы тот не маячил дома перед глазами и не мешал своими разглагольствованиями. Наблюдать за этим было всем страшно и неловко, но никто ни разу так и не спросил ее – не мучает ли ее совесть?