Заветы предательства

Выбрав добычу, я направился к окаймленному огнем пролому в стене и помчался к нему через пылающий ад. Языки пламени омывали меня, отражаясь на броне. Резко отклонившись, я поставил гравицикл почти горизонтально и ушел от вражеской ракеты. Вновь задрал нос, в последний раз врубил ускорение и чисто пронесся сквозь неровное отверстие.

Наверное, кто-то попал в меня, когда я прорывался через укрепления. Откуда-то снизу фюзеляжа донесся глухой хлопок, и машину жестко закрутило влево. Борясь с управлением, я едва успел выйти из смертельного штопора.

Вокруг меня вертелся и трясся размытый мир. Было слышно, как другие гравициклы влетают в пробитые бреши и расстреливают защитников стены из тяжелых болтеров. Я мельком увидел дальнюю сторону ущелья, которую усыпали кое-как собранные баррикады с обстреливаемыми проходами между ними. Скалы там кишели целыми бандами ксеносов, полных животного неистовства. Узкую ложбину пересекали непрерывные очереди плотного огня, кое-где расплывались облачка от воздушных взрывов зенитных боеголовок.

Развернувшись, я нырнул под стайку приближающихся снарядов и вновь запустил поврежденный двигатель. Из турбины повалил дым, гравицикл дернулся, взбрыкнул и окончательно сдался. Мы резко спикировали вниз.

Скалы неслись навстречу мне с тошнотворной быстротой. Мощно оттолкнувшись, я выпрыгнул из седла, сильно ударился о землю и откатился в сторону. Машина с громким треском врезалась в каменистое дно теснины, и тут же раздался грохот и свист огня — детонировали топливные баки.

Я вскочил на ноги посреди дождя из обломков, уже с глефой в руках. Стены оказались примерно в двух сотнях метров позади меня. Теперь я видел укрепления с другой стороны: их подмостки рушились, подъемники боеприпасов пылали, словно факелы, все содрогалось под безжалостными дальнобойными залпами Торгуна. Повсюду на скалах валялись тела, которые упали с расшатанного парапета. Ложбину, будто туман, застилал неимоверный шум — крики, вопли, рев ускоряющихся турбин, орудийная пальба.

Ко мне уже подбирались целые отряды зеленокожих. Они неуклюже топали в атаку, стреляя из самодельных карабинов и пистолетов. Сплошные пули со звоном и треском отскакивали от моей брони. Я слышал их гортанные, звериные боевые кличи. Чувствовал смрад их гнева.

Включив силовое поле гуань дао, я ощутил легкую дрожь рукояти — оружие набирало энергию.

Когда орки подошли вплотную, я был более чем готов к встрече.

Крутнувшись в поясе, я выбросил глефу вперед. Потрескивающий клинок глубоко вонзился в морду передового чужака; тот пошатнулся и неловко отступил, размахивая руками и пуская кровавую пену из разрубленной пасти.

Другой бросился на меня и яростно ударил секачом, который проскрежетал по керамитовому наплечнику. Ответным выпадом я пробил ему брюхо и повернул гуань дао, обращая мускулистую плоть в жидкую кашу. На меня навалились новые хейны, и я прорвался сквозь них, вертясь и пронзая тела. Глефа пела в моих руках, порхала вокруг меня, описывая сверкающие искристые восьмерки. Зеленокожие разлетались в стороны с пробитыми доспехами и жестокими ранами.

Я едва слышал грохот битвы, кипящей в ложбине.

Мой разум, словно по глубокой шахте, опустился к корневой сути боя, и я забылся в нем, не обращая внимания на пылающее небо и десятки гравициклов, что проносились мимо, паля из всех стволов.

В быстром развороте я начисто срубил орочью голову, отпрыгнул назад и проломил другому врагу череп навершием гуань дао. Я потрошил, вырывал, раздирал, ломал и ослеплял, всецело используя мою броню, силу и живодерское изящество.

Один из чужаков, огромная клыкастая тварь в ржавых наплечниках, каким-то образом уклонился от глефы, пробил мою оборону и врезался в меня всей тушей. Столкнувшись с громким дребезгом, мы оба рухнули на землю. Чудище упало сверху, от его смрада мне заложило нос. Орк саданул меня лбом в лицо, и моя голова с треском запрокинулась назад. Мир расплылся передо мной, в глаза потекла кровь.

Я не мог подняться. Попытался развернуть глефу, которую по-прежнему сжимал в левой руке, для удара в спину монстра. Тот заметил движение и, извернувшись, отразил выпад своим оружием — шипастой булавой, уже залитой кровью. При столкновении энергополе гуань дао вспыхнуло, и оголовье дубины раскололось в вихре кусочков металла, которые исполосовали нас обоих.

Зеленокожий резко отшатнулся, выпустил меня и схватился за свои глаза, подвывая от боли. Напрягшись, я столкнул его с себя и взмахнул глефой, словно кнутом, целясь в живот. Клинок вошел глубоко между пластинами доспеха и пробил орка до позвоночника. Перехватив рукоять обеими руками, я с силой выдернул оружие. Тварь, рассеченная надвое, превратилась в вязкое месиво рваных мышц, крови и костей.

Услышав, как кто-то подходит сзади, я крутнулся на месте, готовый к новой атаке.