Завет

Для осуществления задуманного плана — последовать за Дженни и Браво, разлучить их, лишить надежды и наконец получить из их рук искомое — необходимо было понять, что именно творится в душе у обоих. Они провели вместе ночь в том отеле, но Дженни по-прежнему держалась отстраненно, вот что удивляло Камиллу. Кроме того, выражение ее лица, безмолвный язык тела — все говорило о том, что Дженни раздосадована и огорчена, но почему? Был ли в этом виноват Браво или она сама? Может быть, она не получает удовольствия в постели? Предпочитает мужчинам женщин? Камилла считала ответы на эти вопросы исключительно важными, поскольку собственный опыт подсказывал ей: именно эта сторона жизни часто оказывает самое большое влияние на поведение людей. Когда Дженни вбежала в уборную кафе и принялась горько всхлипывать, Камилла проскользнула в соседнюю кабинку. Она не сомневалась, что застала ключевой момент. У нее появилась возможность понять, что творится в голове у этой девушки… но она продолжала недоумевать. Что могло так расстроить Дженни?

Рассматривая ее в бинокль сейчас, немногим позже, — глаза сияют на солнце, волосы струятся по плечам блестящей волной, стройная фигурка темнеет на фоне ослепительно сверкающей водной глади — Камилла восхитилась тем, как быстро Дженни сумела вернуть самообладание. Но ей нужно было, напротив, сорвать с них обоих защитные покровы, понять, где их уязвимые места, иначе следующий этап ее плана провалится. И Камилла всецело сконцентрировалась на решении этого вопроса.

Вода была совершенно голубая, словно стены Лазурного грота. Бледные ноги и волосатые животы купающихся, фигура стоящей рядом Дженни, — все было видно нечетко, все очертания искажены. Кроме дверцы в стене купальни. Проведя по ней ладонью, Браво понял, что дверца металлическая, наверное, стальная, иначе морская соль давно разъела бы ее.

Словно в замедленном кино, он поднес запонку к отверстию и попытался полностью вставить золотой кубик в замочную скважину. Для этого понадобилось повернуть запонку приблизительно на сорок пять градусов. Браво попробовал повернуть ее еще дальше, и одновременно потянул дверцу. Ничего. Он повернул ключ в другую сторону и снова потянул. Дверца открылась. Он быстро протянул левую руку, нащупал что-то внутри тайника и вытащил. Небольшой пакетик, запаянный в пластик. Убедившись, что в тайнике больше ничего нет, он закрыл дверцу, вытащил ключ и, с силой оттолкнувшись от дна, вынырнул на поверхность.

Вынырнув, он на секунду приоткрыл зажатую ладонь, чтобы показать Дженни пакетик. Вместе они направились обратно к берегу. Отдалившись от основной массы купающихся, они нашли относительно безлюдный участок. Браво хотел было разжать руку, но Дженни положила сверху свою ладонь, повернувшись спиной к берегу.

— Осторожность не помешает, — сказала она. — За нами ведь все время следили. Рыцари из «мерседеса» мертвы, но, вполне вероятно, их кто-то подстраховывал. Точнее говоря, я удивлюсь, если это не так. Они знают свое дело. Держу пари, они бросили все силы на то, чтобы не упустить нас.

Браво украдкой огляделся.

— Тогда почему мы ведем себя так беспечно?

— Им незачем знать о наших подозрениях. Пусть думают, что мы вовсе забыли об их существовании.

Браво нахмурился, потом кивнул. Как всегда, слова Дженни звучали логично. Они склонили головы, почти касаясь друг друга; Браво осторожно вскрыл герметичную упаковку и вытащил сложенный листок бумаги. Внутри лежала золотая монета с изображением мужской фигуры, простершей вперед руку в жесте благословения. На клочке бумаги аккуратным почерком отца со слегка наклоненными влево буквами были выведены две стихотворные строки:

Сияющий, величественный город,
Могущество твое столетья длилось.

Дженни вопросительно взглянула на него.

— Что это? Следующий код?

— В некотором роде… — задумчиво проговорил Браво. — Это точная цитата из стихотворения Самуэля Роджерса. Любимый поэт отца, но об этом знали только я и мама. Пожалуй, даже Эмма не знала. — Он повторил строчки еще раз, словно это была молитва. — Эти стихи посвящены Венеции.

— Значит, отправляемся туда? — сказала Дженни. — А монета?

Браво зажал монету кончиками пальцев; по кромкам шли глубокие засечки. Он медленно поворачивал ее то одной, то другой стороной, внимательно изучая рисунок.

— Во-первых, она подлинная. Это не современная копия. Монета старая, я бы сказал, — древняя. Думаю, она должна подсказать нам, что именно следует искать в Венеции.

— То есть ты не знаешь наверняка?

— Пока нет. — Он улыбнулся в ответ на ее озадаченный взгляд. — Не смотри так хмуро, я найду разгадку. Я всегда решал все головоломки отца.