Завещаю вам жизнь

Служба Шелленберга и абвер обратили внимание Хабекера на одно немаловажное обстоятельство: одна из подпольных берлинских радиостанций прекратила работу в конце июня сорок первого года, а еще одна подпольная радиостанция начала работу в начале января сорок второго года и перестала выходить в эфир в конце мая сорок второго. Исчезновение первой станции совпадало по времени с призывом Гизеке в армию, а период интенсивной работы второй совпадал с периодом пребывания Гизеке в Берлине после отпуска.

Гестапо и абвер предполагали, что Гизеке являлся одним из тех радистов, которые работали на берлинское подполье. Хабекеру предложили проверить, как вела себя Инга Штраух с июня сорок первого по декабрь сорок второго и в период с мая сорок второго по день ареста.

Хабекер обнаружил весьма любопытные факты.

В начале сентября 1941 года Инга Штраух вместе со своим женихом Гауфом выезжала в Словакию и оставалась там пять недель, хотя служебные дела Гауфа были закончены уже через три недели. Она много ездила по стране, воспользовавшись любезностью шефа пропаганды правительства Тисо Тито Гас пара, предоставившего очаровательной даме служебную машину. Правда, установить, где побывала Инга Штраух, Хабекер не мог. Но создавалось впечатление, что арестованная посещала ме ста, которые были ей знакомы и раньше, со времен трид цатых годов.

Зато в марте 1942 года, когда Гауф получил назначение в Гаагу, Инга Штраух отказалась поехать вместе с ним, оставалась в Берлине, ссылаясь на ухудшение здоровья.

Но вот в конце мая, как раз после ареста Гизеке, здоровье фрейлейн Штраух сразу улучшилось, и она отважилась на очередную поездку в ту же Словакию.

А в конце июля подала просьбу о посылке ее в каче стве корреспондента на германо-советский фронт. Получив отказ на том основании, что женщина не может быть военным корреспондентом, вновь подала в гестапо просьбу разрешить ей поездку в Словакию, теперь якобы для лечения...

Представитель абвера майор Граве, беседуя с Хабекером об этих фактах, сказал:

— Смотрите, пока рация Гизеке выходит в эфир, фрей лейн Штраух спокойно сидит в Берлине. Ее не соблазняет заграничная командировка жениха, в которой ей предлагают принять участие. Но сразу после ареста Гизеке, утратив контакты с ним, фрейлейн Штраух проявляет подозрительную активность. Может быть, желание поехать на Восточный фронт — отчаянная попытка самой уста новить прямую связь с русскими. А может быть, Штраух надеется найти в армии кого-то из друзей, имеющих связь. Поскольку же Штраух напарывается на отказ, она снова рвется в Словакию, где надеется обнаружить кого либо из старых знакомых.

— Вы уверены, что Штраух была связана с Гизеке? — бросил Хабекер.

— Доказательств у меня нет, — признал майор — с расстрелом Гизеке явно поспешили... Но разве вы обнаружили радиста Штраух?

— Нет...

В этом и зарыта собака. Радиста у Штраух нет. Во всяком случае, обнаружить его не удалось. Но бесспорно что Гизеке, очень опытный радист, на кого-то работает- На кого же? Мне кажется, поведение Штраух дает основания предполагать, что работал он именно на нее.

Однако вам предстоит добиться показаний Штраух. Никто иной - увы! - подтвердить их совместную деятельность не может!

— Я надеюсь, она заговорит... — задумчиво сказал Хабекер. — Оставьте мне фотографию Гизеке, пожалуйста.

Из колоссального количества малозначащих фактов и самых различных имен, возникших при изучении жизни Инги Штраух, Хабекер постарался отобрать самые важные.

Что он знал наверняка?

Инга Штраух была невестой доктора Карла Гауфа. Карл Гауф устроил ее работать в реферат графа фон Топпенау.

Граф фон Топпенау служил в Варшаве в то самое время, когда Инга Штраух была тамошней корреспонденткой ряда немецких газет, и мог знать ее хотя бы в лицо.

У графа фон Топпенау был весьма подозрительный знакомый - некий юрист Эрвин Больц, почти восемь лет подвизавшийся возле германского посольства в Польше, но исчезнувший при оккупации этой страны.

По имеющимся сведениям, Инга Штраух не знала Больца.

Однако имя Инги Штраух указано в одной из русских телеграмм.

Абвер и службы генерала Шелленберга предполагают, что радист Густав Гизеке являлся радистом Инги Штраух.

Хабекер тер виски, принимался ходить по комнате допросов.

Если предположить, что фон Топпенау давал Больцу какие-то сведения, то при чем тут Инга Штраух?

Если Инга Штраух, как советская разведчица, могла войти в доверие к Топпенау и Гауфу, то при чем тут Больц?

Хабекер останавливал себя.

Начать следовало с другого. С выяснения, от кого Штраух могла получать интересующие русскую разведку сведения.