Завещаю вам жизнь

Так, например, у советника Реннера вызнал о Больце его бывший сослуживец по Москве советник Ламла. В частной беседе, разговорившись, Ламла мимоходом спросил, не помнит ли Реннер кого-либо из видных варшавских юристов. Реннер одним из первых назвал, конечно, имя Эрвина Больца. Но, к сожалению, сведения Реннера не прибавили ничего нового к тому, что уже знал Хабекер. Разве только что Больц побывал и во франции и в Англии. Так же мало прибавили сведения других министерских служащих, встречавшихся с Больцем.

Хабекер предпочел бы потолковать с каждым из этих людей у себя в кабинете, но после допроса пресс-атташе Штейна ему дали нагоняй, и руководитель следствия советник Редер категорически запретил подобным образом обращаться с дипломатами.

— Вы можете следить за любым! — орал Редер. — Но я не позволю таскать уважаемых людей на допросы только потому, что вам так хочется! Какие были у вас основания допрашивать Штейна?! Вы знаете, кто этот человек? У вас были какие-либо основания подозревать его?! Нет? Так какого черта вы его допрашивали? И что это за идиотская история с подпиской о невыезде?! Вы вообще соображаете что-нибудь?!

И, успокоясь, добавил:

Установите наблюдение за всеми, кто так или иначе был связан с варшавским посольством. Это даже необходимо. Но без крайней необходимости никого к себе не приглашайте?

Решайте. Есть же другие пути!..

Но конечно, эти «другие пути» существовали, как мало они пока дали!

Крайне многообещающей оказалась только встреча со штурбаннфюрером Таубе и майором Граве.

Их сотрудники провели огромную работу, выявляя среди лиц, арестованных в начале войны, а затем в период с конца апреля до середины мая сорок второго года, тех, кто имел хотя бы косвенное отношение к радиоделу. Тут всплыла фамилия дезертира Густава Гизеке, в прошлом члена Союза красных фронтовиков, автомеханика, служившего в частях люфтваффе бортрадистом. Густав Гизеке был мобилизован в армию в конце июня сорок первого года. В конце ноября сорок первого года бомбардировщик Гизеке сбили неподалеку от Ельни. Из членов экипажа уцелел один радист. Он сумел перебраться через линию фронта, убив русских пулеметчиков и притащив с собой их пулемет. За совершенный подвиг командование наградило Гизеке Железным крестом I степени и дало ему отпуск к семье. Гизеке приехал в Берлин, явился к жене, прожил у нее весь отпуск, а потом попрощался и уехал, как он говорил, обратно на фронт. Однако в части Гизеке не появился. Уже тогда, допрашивая жену Гизеке, в полиции обратили внимание на одно странное обстоятельство*. бортрадист не разрешил жене провожать его на вокзал, расстался с ней около станции метрополитена. Стало ясно, что бортрадист просто-напросто дезертировал. Объявили о розыске дезертира, сообщили его приметы во все полицейские управления. Однако почти полгода найти Гизеке не могли. Совершенно случайно сведения о нем дал один из офицеров авиаполка, где служил бортрадист. Этот офицер приехал в отпуск и, находясь в Берлине, проезжая в трамвае по Людвигштрассе, внезапно увидел из окна человека, чрезвычайно похо жего на унтер-офицера, которого искали в полку. Офицер пытался остановить трамвай, спрыгнул на ходу» но дезертир исчез. Офицер тотчас отправился в полицей-президиум.

Он рассказал, что тип, похожий на Гизеке, был одет в коричневый костюм и шел в направлении к Баварской площади.

Через три дня полицей-президиум, устроив перепроверку всех жителей Берлина, получивших прописку в период с января по май, обнаружил в одном из районов некоего Вильгельма Раббе, снимавшего комнату в частном доме по Лихтенбергштрассе еще с декабря месяца. Тот факт, что Раббе прописался в декабре, до сих пор оставлял его вне подозрений. Но сейчас внимание агентов привлекла фотография этого человека, чем-то напоминавшая имеющуюся у них фотографию Гизеке. Правда, Гизеке не носил усов, как Раббе, но и у того и у другого были одинаково внимательные глаза и одинаково искривленный нос.

Гестапо задержало человека, называвшего себя Раббе. Документы Раббе оказались в порядке. Но вызванная на очную ставку жена Гизеке сразу узнала мужа. Подтвердили личность Гизеке и его соседи. Опознал дезертира и офицер из его полка.

Гизеке понял, что запирательство бесполезно, и рассказал, что задумал дезертировать, еще пробираясь по русским тылам. Он говорил, что хотел жить, что не мог представить, как снова поднимется в воздух. Тщательнейший обыск в квартире Гизеке не дал никаких результатов. Во всяком случае, рации у него тогда не обнаружили. А может быть не обнаружили только потому, что не искали, Приняли версию о дезертирстве как истинную. Гизеке судили.-

Он утверждал, что документы купил в одном из частных казино. , но упорно отказывался называть, название кабака-

Это посчитали не самым важным обстоятельством

Суд приговорил Гизеке к расстрелу. Подсудимый умолял о помиловании. Ходатайство о помилование было отклонено. Гизеке под стражей был доставлен в расположение

своего полка и расстрелян перед строем летчиков 10 июня 1942 года.