Заведение

Родина Г аури — какая-то деревушка в округе Сахарса на берегу Коси. До поездки сюда Г аури уже окончила курсы, стала наставницей в «Центре ручного прядения», открывшемся в её родной деревне. Потом какое-то время находилась в ашраме [18], который когда-то основала рани княжества Патти. Там она, кстати, и узнала про здешние курсы: о них рассказала ей женщина–активистка движения бхудан [19]. И направление сюда она получила от «Центра материнства», что был при этом ашраме… Занявшись уборкой или стиркой, Гаури всегда что-то напевает. Так поют деревенские женщины, когда мелют зерно на ручной мельнице. Сейчас девушка тоже поет. Ей негромко подпевает Джанки. Стоя у дверей, Бэла с доброй улыбкой слушает, и перед её глазами невольно возникает образ деревенской девочки–вдовы, о которой поется в этой песне. Вот, набрав полную корзину зёрна, крутит она тяжелый жёрнов ручной мельницы, и жалостливая соседка участливо спрашивает её: «Ты скажи, скажи, милая, кто за мельницу усадил тебя? Кто велел смолоть два мешка зёрна? Может, свекор твой иль свекровушка? Ты поведай мне, милая…» Ни словечка не промолвила, слезы горькие утираючи…

Долго слушала Бэла песню и видела воочию эту несчастную девочку, с утра до ночи сидящую за проклятой мельницей… Вот она, подлинная народная песня, выношенная, выстраданная веками! Разве можно сравнить с нею модные песенки из кинофильмов, что распевают Анджу и Манджу? Как ни старайся, любой такой песенке далеко до народной песни… А Гаури-то, Гаури — как поет! Заслушаешься! Браво, Гаури!

В отличие от своих подруг, Джанки Дэви, прежде чем попасть сюда, несколько лет подряд была сотрудницей пищеблока, попросту — кухаркой в странноприимном доме для вдов, что в местечке Чанданпатти. Не по душе Бэле эта женщина. Может, из-за того, что в присутствии подруг как-то спросила Бэлу, есть ли у неё муж?

Шарда Кумари — активистка Конгресса из Сахарсы. Девушка очень простодушная и открытая. В отличие от остальных обитательниц общежития, которые, встречаясь с Бэлой, вежливо приветствуют её, по обычаю поднося к груди сложенные лодочкой ладони, Шарда Кумари произносит: «К ногам вашим припадаю» — и склоняет голову. Кого бы ни встретила она, будь то Бэла, госпожа Ананд или врач, для всех у неё одинаковые слова: «К ногам вашим припадаю»…

В самой большой комнате общежития разместились четверо: Чандрамохини, Вибхавти, Рукмини и Кунти Дэви. Разные люди — разные судьбы…

Чандрамохини — бенгальская беженка. Прибыла сюда прямо из лагеря для беженцев, что в пригороде Мотихари… Во время трагических событий, сопровождавших раздел страны [20], стала жертвой насильников. На лице до сих пор видны следы ожогов.

Постоянное местожительство Вибхавти — деревня Далимгандж в округе Пурния. Отец её — учитель местной школы. Весь её облик говорит о том, что девушка одержима идеей посвятить свою жизнь служению народу. Даже одевается она не как остальные: на ней длинная рубаха и шальвары — все из грубой домотканой рядницы, как завещал великий Ганди. И на курсы она прибыла, движимая чувством бескорыстного служения людям… Разве могла она поступить иначе, когда и в её родной деревне, и по всей округе женщины умирают во время родов, а дети, едва успев родиться, становятся жертвами болезней? Поэтому, отправляясь сюда, она твердо решила окончить курсы и посвятить себя облегчению участи женщин–матерей. «В этом — самое великое служение народу», — любит повторять её отец… Кажется, что Вибхавти излучает какое-то сияние.

Бэла внимательно оглядывает эту девушку. У Вибхавти ясный взгляд, открытое лицо, высокий чистый лоб и длинные вьющиеся волосы… Да, красива она, очень красива, эта единственная дсчь бедного школьного учителя из деревни Далимгандж!

Рукмини — местная, она живёт на восточной окраине Банкипура. Мать её работает санитаркой в больнице «Памяти святого семейства», а муж — водитель скутера — мотоцикла с лёгким прицепом на четыре сиденья под брезентовым верхом. В субботу вечером, гордо восседая на своем тарахтящем драндулете, он приезжает за женой, в понедельник утром привозит её назад.

Старшая из всех — Кунти Дэви. Хотя ей под тридцать, у неё молодой муж, совсем ещё мальчишка. У супруга её и повелителя книжная лавка рядом с местным судом в Чхапре. На кровати, что занимает Кунти, небрежно брошена красная бархатная накидка и книжка в дешёвом пестром переплете. При виде книжки Бэла не сдержалась.

— Значит, вон какими книжками торгует твой хозяин, Кунти–джи? — неожиданно для себя самой спрашивает она не без иронии.

— Такими, такими, — с гордостью в голосе подтверждает Кунти. — И всяких других тоже много: «Добрый разбойник Мансинх», «Роковая красавица», «Купец и грабители»… И ещё разные песенки из кинофильмов…

Как показалось Бэле, остальные обитательницы комнаты избегают Кунти… Вон и её тумбочка стоит отдельно ото всех, в углу, где все разбросано, не прибрано, грязно…